Заполнением нижнего яруса погр. 24(26) является ОПК с большим количеством содержания песка мощ. ок. 0,4 м. По южному борту могилы прослеживается линза угля (мощ. до 0,1 м), перекрытая тонким слоем песка. Заполнением верхнего яруса является слой ОПК с примесью гравия мощ. до 0,4 м. Реконструкция процесса сооружения погр. 24(26) может быть воссоздана следующим образом:
A. После факта смерти мужчины-воина, занимавшего (судя по такому нетривиальному элементу погребального инвентаря, как булава) место вождя в дружине Каупа (Кулаков В.И., 2014, с. 63), была выбрана могильная яма, ориентирована по линии север-юг. В её южную (?) часть на дно были возложены останки (скорее всего – их незначительная часть) коня, принесённого, очевидно, в жертву в рамках погребальной церемонии. Вместе с ним в могилу попали стремя № 19921 и железная пряжка № 199-20.
Б. Затем, по прошествии некоего времени могильная яма была углублена на 0,25 м. Именно такой размер отделяет ступеньку в её южном борту от окончательной версии дна могилы. В процессе этих земляных работ останки «раннего» коня были выброшены на борт могилы.
B. В могилу, получившую свои окончательные размеры 1,50 × 1,10 м, был буквально втиснут костяк «позднего» коня. Существующий размер могилы был недостаточен для параметров этого животного. Его останки могли поместиться в могиле лишь виду того, что шея коня в её основании была сломана, на что указывает её положение под практически острым углом относительно хребта. Вместе с тушей «позднего» коня в могилу был помещён сопровождающий его инвентарь (пара стремян №№ 25 и 26, удила № 29, железные пряжка и ботало, бронзовые пряжки с железными остриями №№ 19–24 (рис. 13). После этого останки «позднего» коня были засыпаны грунтом, полученным при выборки могилы и смешанным с ОПК. При этом в этом заполнении оказались ранее выброшенные из могилы куски костей «раннего» коня.
Г. После сооружения нижнего яруса могилы над её центром был высыпан из временной урны массив остатков проведённого на стороне трупосожжения. Временная урна была по прусскому обычаю, зафиксированному на могильнике Ирзекапинис, брошена поверх скопления мелких обломков кальцинированных костей и разбита.
Д. Далее нижний ярус и высыпанное на его поверхность скопление мелких обломков кальцинированных костей были перекрыты незначительным (мощ. не более 0,1 м) слоем ОПК с гравийной примесью и завалены тремя крупными валунами. Затем камни были почти полностью скрыты слоем ОПК с рассеянными в нём мельчайшими обломками кальцинированных костей. Остаётся неясным, относятся ли эти кости к индивидууму, погребённому в погр. 24(26).
Е. Финальной фазой сооружения погр. 24(26) стало возложение на образовавшуюся над камнями завала нижнего яруса плоскость к северу от уже незаметного под слоем ОПК скопления костей покойного его обожжённого на погребальном костре инвентаря. Весь он принадлежит к снаряжению мужчины-воина и его боевого коня. Лишь фрагмент шиферного пряслица № 5 может являться погребальным подношением женщины, оставшейся в мире живых. Судя по инвентарю, прежде всего – по наконечникам копий и по паре украшенных серебром стремян, погр. 24(26) датируется концом Х – началом XI вв. Предложенная В. Новаковским датировка стремян треугольной формы 8-10 вв. в случае со стременем № 21 неверна. Напротив, дата по Норберту Госслеру, данная им для стремян подтипа Goßler DIII–XI–XII вв. (Goßler N., 2013, S. 157), представляется более актуальной для этих находок, в целом характерных для XI в. По обряду погр. 24(26) не выходит за пределы норм прусской культуры эпохи викингов. Необычным признаком его внутренней структуры является наличие останков «раннего» (жертвенного) коня. Кроме того, присутствие среди инвентаря в верхнем ярусе пары шпор предполагает наличие среди участников погребальной церемонии куршей. Именно в рамках их обычаев является привычным возложение на погребальный костёр не только деталей снаряжения воина, но и предметов, связанных с процессом конной езды.
В полевом сезоне 2009 г. был добран восточный край нижнего яруса могильной ямы, основательно потревоженный при сооружении позднейшего погр. К32 (см. ниже). В результате этих земляных работ восточный борт погр. К24(26) был передвинут в восточном направлении. Он отстоит от западного борта Раскопа 5 на 0,6 м. Вместе с этим были переотложены останки собаки (хребет длиной 0,3 см, южнее, зубами на юг лежит фрагмент черепа пса) (рис. 12). Эти останки, перемещённые уже некомплектно, после акта перемещения были забросаны (в ритуальных целях?) мелкими камнями. К югу от зубов пса найден обломок стенки лепного сосуда № 24–39. К востоку от перемещённых останков пса на антропогенной «предматериковой» подсыпке видно округлое в плане пятно прокала диам. 0,25 м. Возможно, этот прокал является следом некоего дополнительного локального по своим масштабам огненного поминального (?) ритуала. Он был проведён после того, как могила погр. К24(26) была непреднамеренно (?) потревожена при сооружении более позднего погр. К32. В 0,1 м к юго-востоку от зубов пса найдено треугольное стремя № 24–38. Оно является парным к найденному в полевом сезоне 2009 г. в погр. К24(26) аналогичному по форме стремени № 21. В результате частичного разрушения позднейшим комплексом костяка позднего (?) коня в погр. К24(26) мелкие обломки костей оказались за пределами его первоначальной могилы. Та же участь постигла и лопатку коня, оказавшуюся вплотную к северо-западному краю могилы погр. К32. Судя по глубинам (+70+72) залегания костей позднего коня и пса, они планиграфически и хронологически были приурочены друг к другу.