— Спасибо, Мадог!
Мадог зевнул, снова обнажив золотые зубы.
— Ты устал? — спросил Михась металлического лиса.
Механический зверь кивнул и снова зевнул.
— Ладно, ты сегодня отлично потрудился. Можешь немного поспать, — сказал Михась гладя его по голове.
Мадог коротко вильнул хвостом, опустил голову на передние лапы и, прикрыв веками синие глаза, вернулся в исходное состояние.
— Михась, это потрясающе! Я никогда не видел ничего подобного! — воскликнул Томас.
— Спасибо, ваша светлость, — коротко поклонился лис.
— Но как ты научил его отвечать на твои команды?
— Я этого не делал, — ухмыльнулся Михась. — Он выполняет набор определенных движений, я просто задал эту последовательность. Потом придумал слова и задания соответствующие этим движениям — что было уже совсем нетрудно.
— Как бы ты это не сделал, это просто невероятно! — сказал Томас.
Леди Кимберли протянула лапу и осторожно коснулась металлической морды:
— Он красивый... а почему ты зовешь его Мадогом?
Михась пожал плечами:
— Думаю, это и есть его имя. Оно было выгравировано с внутренней стороны черепа.
— Странное имя... никогда такого не слышала, — заметила Кимберли.
— Оно очень старое и редкое, — вмешался Смитсон.
— Ты уже знаешь, кем он был создан? — поинтересовался герцог Томас.
— Единственная имеющаяся у нас подсказка — герб, выгравированный рядом с его именем. Геральдический символ маленького баронства Граммонт. Баронство просуществовало всего пять лет и имело одного правителя — Верносу Первого, вассала тогдашнего герцога Метамора, — рассказал лис.
Жеребец задумался:
— Нет... что-то не припоминаю такого. Когда это было?
— С 345 до 350 AC. Фокс Куттер обещал поискать в летописях, но кажется, так ничего и не нашел, — сказал Михась.
Джон кивнул:
— Мы тоже не смогли отыскать ни одной ссылки на него.
— Середина четвертого века... — задумчиво почесал тяжелую челюсть Томас. — Это было сложное время для Цитадели. Герцог Филипп Второй умер при подозрительных обстоятельствах. Его единственный сын Брайан Первый был бастардом, не имеющим законных прав на наследование, ему пришлось выиграть его в поединке.
— Но как могло баронство существовать всего пять лет? — спросила Кэрол.
— Титул пожалованный, а вернее всего купленный. Феод где-нибудь в захолустном углу, за лесами, за болотами. Доходов нет или почти нет, наследников тоже. По смерти носителя титула, феод вернулся патрону, да так и остался без владельца по причине своей незначительности. Вот и все, — предположил Михась.
— Скорее всего, — согласился Томас. — Я посмотрю старые семейные записи, может там что-нибудь упомянуто.
— Заранее благодарен, даже если там будет всего пара строчек, — сказал лис.
— Должен признать, мне и самому любопытно узнать, кем был этот барон Верноса, и как ему удалось создать такое чудо, — заметил герцог.
— Это будет интересно узнать нам всем! — добавила Кэрол.
Томас осторожно провел ладонью по голове механического зверя:
— Такое впечатление, что он спит...
— Именно это он и делает, — сказал Смитсон.
— Михась, я хотел бы еще раз посмотреть выступление Мадога, — попросил герцог.
— Конечно, ваша светлость! — охотно отозвался лис. — Ну, Мадог, пора просыпаться. У нас гости! — сказал он, проводя лапой под металлическим животом.
Цитадель Метамор. Год 706, конец мая
«Разведка подтвердила, что междоусобица кланов Длинных Ножей и Потрошителей не ослабевает. Моя последняя оценка потерь — примерно сто сорок трупов с обеих стороны.
До сих пор борьба ограничивается небольшими стычками и засадами, но обещает превратиться в настоящую войну в ближайшем будущем. После того, как мы убили младшего вождя Потрошителей конфликт разгорелся еще сильней. Можно сделать вывод, что план Фила Теномидеса — обвинить в убийстве Длинные Ножи, сработал великолепно».
Михась положил перо и тряхнул рукой, разгоняя онемение. Отчет практически закончен, еще несколько строк — и можно отправлять его Филу и Томасу...
Звяк...
Лис дернул ушами, пытаясь понять, как давно в комнате раздается это тихое позвякивание. Занятый отчетом, он некоторое время не замечал подозрительного шума...
Звяк...
Звяк...
Но теперь вполне ясно слышал непонятные звуки. Сначала что-то очень тихо позвякивало, а теперь, как будто едва слышный шелестящий скрежет... Лис резко повернул голову — звук явно исходил из мастерской!
Беззвучно выскользнув из-за стола, Михась подхватил лежащий на столе кинжал и медленно приблизился к двери. На мгновение замер, потом рывком распахнул ее.
Тишина.
Лис обвел взглядом залитую светом из потолочного окна мастерскую. Никого. Ничего. Все на своих местах. Вот только что-то царапнуло взгляд... Отсутствие чего-то...
Мадог пропал!
Ошеломленный Михась шагнул вперед, неверяще глядя на пустой верстак. Этого просто не могло быть! В Цитадели отсутствовало даже простое воровство, а уж украсть такую вещь?!
Услышав за своей спиной тихий шелест, Михась начал поворачиваться, даже успел краем глаза заметить метнувшуюся к нему серую тень, прежде чем что-то тяжелое обрушилось ему на спину — и потерял сознание еще до того, как его тело ударилось о пол...
Быстрей, быстрей, быстрей!
Чарльз Маттиас опаздывал. Так много дел, так мало времени!
Скорей, скорей, скорей!
Коридор, еще коридор, лестница, площадка, холл...
Нет, Ки-койоту он доставку поручить не мог. Никак не мог. К тому же у хитрого лиса всегда самое лучшее вино и самый вкусный сыр...
Дверь.
Фу-у-у...
Отдышавшись, Чарльз постучал по косяку приоткрытой двери.
— Привет, Михась. Это я, Чарльз! Можно войти?
Но лишь тишина была ему ответом. Чарльз постучал снова, сильнее.
— Эй, Михась, ты дома? — спросил он погромче, и снова не дождавшись ответа, приоткрыл дверь пошире.
Кровать пуста и аккуратно убрана, листок пергамента на крышке секретера, цветок, стоящий в квадрате света потолочного окна...
Чарльз улыбнулся.
«Наверняка Каролина постаралась...» — подумал он, продолжая осматривать пустую комнату. Но тут взгляд его упал на дверь в мастерскую и крыс, застыв на месте, взъерошил шерсть на загривке. В проеме виднелась пара черных лап, лежащая на теплых каменных плитах...
Рывком распахнув дверь, Чарльз бросился внутрь и обнаружил Михася распростертого на полу мастерской. Упав на колени рядом, крыс торопливо прижал пальцами жилу на шее.
— Слава богам, жив! — пробормотал он и уже собирался приподнять лежащему лису веко, когда от двери послышался тихий то ли скрежет, то ли шорох...
Чувствуя, как шерсть на загривке вновь поднимается дыбом, а зубы сами собой угрожающе оскаливаются, крыс поднял взгляд как раз в тот момент, когда серая тень бросилась на него. Чарльз успел выбросить вперед обе лапы, промелькнула мерцающая синяя зарница — и его противник отлетел назад в комнату, откуда через мгновение донесся треск и грохот!
Пригнувшись и вздыбив шерсть на загривке, Чарльз бросился следом... Но войдя в дверь, замер, глядя на разбитую чуть ли не в щепу кровать. Под его взглядом обломки зашевелились, из под тюфяка и постельного белья показалась серая шкура большого металлического лиса...
— Мадог?! — потрясенно выдохнул Чарльз.
Отороченные золотом уши насторожились при звуках этого имени. Но как же он изменился! Автомат, которого Михась показывал Чарльзу, двигался медленно, механически повторяя одни и те же движения. Это был предмет, машина, лишенная настоящей жизни. Сейчас же на крыса смотрело живое, пусть и металлическое существо. Двигался хвост, настороженно поворачивались уши, строжко шевелились золотые усы. Чем бы он ни был, но простой механической игрушкой Мадог уже не являлся точно.