Я беспокоилась насчет Евы, она была очень хрупкой и ранимой. Про то, что мне предложил Артем, я решила ей не говорить. Сейчас главное состояние подруги.
Все время пока я ждала Еву, в голове возникали разные мысли насчет того, что же случилось между ней и Семеном.
Увидела я ее разбитой, глаза были красные от слез. Хотелось серьезно поговорить с Семеном.
— Ева, что случилось? — успела произнести я, а затем меня крепко обняли. Впервые за все это время, тогда я поняла, случилось действительно что-то ужасное. Она ничего не могла мне сказать, лишь громко рыдала, словно через слезы очищалась от боли. Я закрыла дверь, а затем отвела подругу в комнату и усадила на кровать. Хотела отойти на кухню за стаканом воды, но Ева мне не позволила.
— Не уходи. Побудь со мной.
— Хорошо, — после моих слов она крепко меня обняла.
— Я готова рассказать, почему я такая.
— Ты уверена?
— Мне это нужно. Эта боль слишком меня поглощает.
Глава 14. Откровение Евы
Я и Ева сидели на кровати, подруга сконцентрировала свой взгляд на постере с одним моим любимыми 3Д мужчиной из аниме. Зак из «Ангела Кровопролития».
Тишину нарушила Ева, которая, наконец, собралась с мыслями, а я внимательно слушала ее рассказ.
— Это произошло в детском лагере. Мне было 13 лет, я была наивным и счастливым ребенком, но после того лета все и изменилось. Родители не могли понять, что со мной случилось, а я не могла никому сказать, потому что чувствовала стыд, — я молча слушала ее, не перебивая, как она и просила. Но с каждым словом мне хотелось крепче обнять Еву.
— В лагере был один вожатый, который уделял мне очень много внимания. Помогал с адаптацией, давал советы, но однажды он переступил черту и стал делать слишком откровенные намеки. Затем эти намеки переросли в телесный контакт. В один день его руки оказались под моей юбкой, а я ничего не могла сделать, даже крикнуть. Мой голос пропал, я впала такое в состояние, из которого не могла выбраться долгое время. Я была такой беззащитной и просто молчала, по моему лицу текли слезы. Он лишь сказал: «Храни наш маленький секрет, иначе все будут ненавидеть тебя из-за того, что ты не сопротивлялась. Ведь тебе понравилось. Молчишь, но я видел в твоих глазах, ты хотела этого».
Я ничего не ответила, просто продолжила реветь. Но его слова о том, что я жалкая, навсегда отпечатались в моей голове.
После этого я стала другой. У меня начиналась паническая атака каждый раз, когда ко мне прикасались незнакомые мне люди. Родители пытались понять, что со мной происходит, но все было безуспешно.
В школе мне было нелегко, быстрая трансформация из дружелюбной и тактильной в холодную и странную одноклассницу не осталась незамеченной. С подругами я прекратила общение, так как считала, что жалкая я не достойна их. Они старались расшевелить меня, но затем оставили тщетные попытки.
Я осталась одна, в этом было некого винить, только себя. Мне не хотелось говорить, есть, просыпаться рано утром на учебу было пыткой. Со временем я научилась играть роль счастливого ребенка, чтобы родители не переживали. Я слышала, как по ночам на кухне они обсуждали, что со мной что-то не так. Только моя подушка знала про мои слезы, которые я не могла сдерживать, когда оставалась дома одна.
Через какое-то время свою боль я начала отражать на теле. Мама заметила это, когда вернулась пораньше с работы. Я сидела на кухне, уродуя кожу на своих руках. Она подошла ко мне, крепко обняла и сквозь рыдания произнесла, что мне нужна помощь. Родители решили, что мне пора обратиться к психологу. У отца была знакомая в этой сфере, она мне помогла, но боль все равно осталась.
Я слушала Еву и не заметила, как по моим щекам текли слезы. Мне было жаль ее, какая же она сильная.
— Ты не жалкая, ты самая сильная девушка, которую я знаю, — произнесла я, а Ева крепко обняла меня. Она открылась передо мной, я сразу же поняла, почему у моей подруги все вещи с длинными рукавами, даже летом. Ева прячет свои шрамы.
— Спасибо, — она вытерла слезы, а затем продолжила. — Мне страшно довериться мужчинам. Я боюсь их, прикосновения могут вызвать паническую атаку. Хоть я и научилась справляться с этим благодаря психологу, но некоторые моменты не вылечить, они остаются как уродливые шрамы на моих руках, — Ева подняла рукава толстовки и показала порезы.