Он положил том назад повернулся к Захару Петровичу.
- Вот так. Помочь, простить... Независимо от своего или другого человека положения. Просто потому, что мы люди. Потому что по-иному человеку просто нельзя.
Так внезапно, через посредничество Александра Меня, смысл Божественного Слова проник в сознание Беркутова. Милосердие! Наиболее подходящее здесь понятие. А как важно! Ведь в этих словах, - кредо, само ядро религиозного сознания. Милосердие, - именно на нем должны основываться человеческие отношения.
Да, в Боровом нашел отец Александр то, что искал всю жизнь. Нашел друзей, которым всегда хотелось помочь, на которых всегда можно было опереться. Но и здесь не во всем он мог раскрыться еще. Вот как сказать тому же Беркутову, что в Петьке Блаженном видит он по-настоящему милосердного человека, что не для себя тот живет, а для людей. Что путь он избрал себе столь неординарный, так в том не люди ему судьи. Ведь не легкости же он ищет для себя, а трудностей. Скорее для того, чтобы острее ощутить боль другого.
Люди в селах и хуторах непростые. Книжным словом к ним не пробиться, все истины требуют перевода на язык привычный и понятный каждому. Вся обстановка в Боровом: природа, пока не тронутая промышленной революцией, и полупатриархальный уклад жизни, - все располагало к неторопливости в жизни и думах, выводило на внутреннее спокойствие. Ведь там, где царит суета, человеческая душа костенеет.
В городах - интеллект! А работа в городском храме сводится часто к череде модных крещений, бракосочетаний, отпеваний... Что можно знать о людях, стоящих перед тобой на проповеди? Встретиться и побеседовать просто так, без назидательности нет времени у обеих сторон. Вот и не получается духовного контакта. А без оного что можно сделать?
В селе не так. Вся жизнь на глазах. Каждый у всех на виду. Легче заметить вспыхнувшую вдруг искру глубокого понимания. Помочь вовремя, нужным словом, - и вот уже человек смотрит на себя и на мир чуть-чуть да по-другому. А камень в горах только стронуть с места...
Обо всем этом размышлял сейчас отец Александр, готовясь к проповеди, одевая поверх туники ризу. "Фелонь", вспомнилось ему почему-то латинское название ризы; походная одежда священника-проповедника в те времена, когда ему приходилось странствовать по планете, неся Слово. Теперь не постранствуешь, если и захочешь. Епитрахиль, - цветная лента с вышитыми на ней крестами, - завершила одеяние.
Не постранствуешь... Так ли? Просто каждому свое. Вот у Петьки Блаженного вся жизнь в дороге. Его одинаково хорошо знают в Боровом, в Сосновке, в Белом Яру. А Анастасия Ляхова последние два года в районном центре не побывала ни разу. Разве она одна такая?
Странное сегодня воскресенье: никак не сосредоточиться на теме проповеди. Посторонние мысли лезут в голову, и никак с ними не сладить. Ну да ладно. Работу не отменить.
...Завершив свою речь словами Меня: "Высшей молитвой является молитва непрестанная, то есть жизнь в постоянном общении с Богом", он понял, - не было сегодня вдохновения.
А почему, неизвестно. Сколько пережито, прочитано, передумано, а что себя познал, - никак нельзя сказать. Как же можно проникнуть в душу другого человека, если своя - загадка?
Выйдя из храма, отец Александр в задумчивости направился привычной дорогой к дому. Дойдя до поворота на Республиканскую, он поднял голову, осмотрелся и увидел: возникает, как сказал бы Беркутыч, нештатная ситуация.
Образцовая иллюстрация к гегелевской диалектике: в наличии две противостоящие тенденции, две противоположности, стремящиеся к конфликту. Можно проследить все фазы развития противоречия, от вызревания до взрыва. И если не вмешаться, взрыв неизбежен. Но можно ли священнику принимать чью-либо сторону в мирском конфликте? Ведь тем самым он становится судьей, объявляющим приговор без суда и следствия. Кесарю кесарево... Что присуще Юпитеру...
Но и в стороне оставаться нельзя. Придется подождать, положившись на интуицию, на веление духа.
Отец Александр еще раз осмотрел главную улицу села, от асфальта которой его отделяло не более пятнадцати метров.
Напротив, по ту сторону дороги, стоял киоск фермера Аверьяна Жукова. Хозяйничали в нем его жена и дочь, успешно распродавая сигареты, жвачку, заграничное пиво в банках и вино. Рядом с киоском только что остановилась белая "Тойота-Корона". Справа, в полусотне метров от киоска, выделялась высокая стройная фигура Захара Беркутова, по случаю воскресного дня одетого в гражданское. Быстрым пружинистым шагом он направлялся в сторону "Тойоты". И как он учуял неладное на таком расстоянии? Ведь ничего еще не проявилось, не обозначилось. Профессиональный нюх, не иначе, усмехнулся про себя отец Александр, одобрительно оценивая молодую энергичную походку участкового инспектора.