Все четыре дверцы "Тойоты" разом распахнулись, из салона в тишину села вырвались громкие ритмы поп-хита на английском. Транзитники, отметил отец Александр, решили подзаправиться спиртным и табаком. А это значит, что им местные правила не указ. Из машины вывалились трое парней и две девицы, все явно навеселе. Водитель вразвалку подошел к киоску и по-хозяйски постучал костяшками пальцев по стеклу витрины. Остальные четверо презрительно-независимо осматривались, лениво переминаясь с ноги на ногу.
Похоже, Захар Петрович готовится испортить себе выходной. Поправить поведение гостей Борового в случае необходимости Беркутов сможет, но во что это выльется, учитывая его взрывной характер и бескомпромиссность? Он уже на половине пути к машине. Если бы еще в милицейской форме!
Как тут быть? Решение не приходило. Видимо, придется рассчитывать на экспромт. Отец Александр оперся левой рукой на забор углового дома, рядом с которым стоял и сразу почувствовал острый укол в ладонь. Повернув голову, он увидел, что из досок в разных местах торчат свежие гвозди: недавно ремонтировали забор. И сделали ремонт как попало. Оно и понятно, хозяева дома пенсионеры Шибаевы, им самим такое не под силу, наняли кого-нибудь да перестарались с угощением. Кто же будет гвозди загибать, если рядом стакан самогонки с салом да огурчиком?
Не снимая левой руки с забора, отец Александр поглаживал доски, осторожно ощупывая гвозди, торчащие то острием, то шляпкой. Горе-ремонтники!
...И как они не боятся в таком состоянии по дорогам? Конечно, пьяный водитель за рулем сейчас не редкость. Так хоть бы рядом кто трезвый был! Все одинаково перебрали, думал отец Александр, наблюдая за замедленными и неверными движениями водителя, достающего из карманов джинсовой куртки деньги.
Прав Захар Петрович: в глаз селу попала соринка. И надо ее удалить. По возможности - безболезненно. Ведь если без раздумий раздраженно хлопнуть по глазу, можно и зрение повредить. А Беркутов, скорее всего, намеревается хлопнуть.
Что будет, если их задержать? После освобождения они снова примутся за прежнее. Выражение лиц показывало: эти выбрали свою судьбу, изменить тут ничего нельзя, не поможет им ни участковый инспектор, ни священник. Слишком далеко зашла духовная интоксикация. Не сегодня так чуть позже придет наказание, но и тогда они не поймут его значения.
Остается скорректировать поведение Беркутова, решил отец Александр, обхватив пальцами выступающую на сантиметр шляпку гвоздя. Одного удара молотком не хватило, чтобы забить его как положено.
Он поднял свободную руку в приветствии. Захар Петрович теперь увидел его, заметили и те четверо, с равнодушным любопытством разглядывающие человека, спешившего в их сторону по пустынной улице.
- Захар Петрович, я тебя жду. Поговорить бы надо. Найдешь минутку?
Беркутов, сверкнув глазами в сторону "Тойоты", согласно кивнул и, свернув с дороги, подошел, профессионально не выпуская потенциальных правонарушителей из поля зрения. Они пожали друг другу руки.
- Что, служебный долг не позволяет пройти мимо? Не торопись. Может быть, твое вмешательство тут и не понадобится.
Захар Петрович улыбнулся. Встреча с другом сняла напряжение, успокоила взвинченные нервы. Продолжая краем глаза наблюдать за повернувшимися в их сторону пассажирами "Тойоты", он сказал возмущенно:
- Откуда они берутся? Где их делают? Вы только посмотрите, Владимир Сергеевич, как они на нас и все окружающее смотрят! Какое-то стадное превосходство, а? Ощущение непогрешимости. Примерно так рыбак относится к рыбе, особенно когда она позволяет себя ловить без помех.
- Вот они уедут, - ответил отец Александр, - И я скажу, что думаю по этому поводу. Надеюсь, мысли у нас одинаковые. А сейчас не торопись. Ведь как и я, так и ты не в форменной одежде.
- Одежда-то одеждой, - усмехнулся Захар Петрович, - А борода выдаст.
Так оно и оказалось. До ушей Захара Петровича и Владимира Сергеевича донесся восторженный голосок проницательной долговязой девицы в ярком платье, декольтированном сзади до пояса.