Не испытывал он страха и сейчас, когда после вот этого подозрительного шума у подножия сопки вглядывался напряженным взглядом в темноту — только беспокойство и нетерпение. Правда, от долгого лежания в одной и той же позе у него начало холодеть в пояснице и деревенеть рука, в которой он держал пистолет. Он никак не думал, что пистолет может быть таким тяжелым: всего-то, кажется, восемьсот граммов, а тут тянул чуть ли не на пуд. Да и глядеть подолгу не мигая в одну и ту же точку и одновременно ловить ухом звуки, которые ничего, кроме новой опасности, сулить не могли, тоже занятие не из приятных. Но ни о чем подобном Кошкарев не думал, и тяжести пистолета не замечал, как, впрочем, не замечал и полчищ комаров, хотя они, как бы пользуясь безнаказанностью, сейчас и кровенили его особенно безжалостно. Он даже не пытался отогнать этих изобретательных тварей или поморщиться от боли. Если начать отгонять, откладывай в сторону пистолет и оставайся безоружным, если морщиться и сдувать их как пену с молока, ворочая туда-сюда губами, начнет двоиться в глазах и тогда вообще на черта не увидишь: ни комаров, ни собственного носа, а самое главное — проморгаешь немца, если этот немец все же надумает наконец снова дать о себе знать или даже появится сам собственной персоной из-за деревьев с автоматом в руках, из которого только что палил. Что-то говорило Кошкареву, что появиться он должен.
И немец действительно появился. И как-то вдруг и сразу, даже неожиданно для них с Башениным, хотя они его и ждали каждый миг — появился внезапно и неслышно, будто стоял тут, на этой вот прогалине у одинокого куста, вечно. Во всяком случае, Кошкарев увидел его, когда он уже был от них совсем близко, шагах в сорока или пятидесяти. Да он, быть может, не увидел бы его и на таком близком расстоянии, как не увидел бы, верно, и Башенин, если бы немец, видать, давно уже неслышно спустившийся с сопки, вдруг не остановился на этой вот открытой для их взоров прогалине, чтобы разглядеть что-то возле куста, и если бы в это время луна не продырявила по чистой случайности облака и не высекла пару бликов на автомате, который немец держал почему-то в чуть вскинутой руке над головой, как обычно держат автоматы пешие солдаты, когда переходят реку вброд. Похоже, этот немец был оригиналом.