Это была наиболее значительная атака на линии Шадика за восемнадцать месяцев. «Наступление», как называли его штабные офицеры, вернувшись в безопасные тыловые бункеры. Линтор-Сьюк и Мартэйн готовились к этому с тех пор, как первый стал верховным главнокомандующим. Линтор-Сьюк давно искал возможность проявить себя и продемонстрировать Верховному Сезару, насколько скромными были достижения его предшественника, графа Голке. Всё это было частью большой стратегии, включавшей прорыв на северном направлении, через Гибсгатте, где верховный главнокомандующий отвёл решающую роль танкам Имперской Гвардии. Идея заключалась в том, чтобы нанести неожиданный удар шадикцам на севере, а затем – в подбрюшье, в районе Покета и Бассина-на-Нэйме. Общий план Линтор-Сьюка состоял в том, чтобы отвлечь силы противника на север и отвоевать долину реки, открыв новый фронт, который он называл «линией Фрергартена». И всё это до наступления зимы. В случае успеха линия Пейнфорк впервые за двадцать шесть лет стала бы не актуальна.
За зиму новая линия получила бы подкрепление войсками Альянса, и к весне оказалась бы готова не только к отражению неизбежного контр-удара, но и к вторжению на юг Республики одновременно с армиями Коттмарка, атакующими по линии Остлунд.[карта]
Это был слишком амбициозный план, типичный для нового командира, который старался проявить решительность при выходе из тупика, куда, как он предполагал, дело завёл его предшественник. Если бы Голке принимал участие в брифингах, посвящённых планированию, он мог бы откровенно сказать Линтор-Сьюку, что на самом деле такие попытки уже предпринимались, трижды. Стратегия «Потеснить и завоевать» была старой, но ни разу не сработала.
Если бы на тех же брифингах присутствовал Ибрам Гаунт, его комментарии оказались бы ещё более приземлёнными. Линтор-Сьюк вёл войну, словно партию в регицид. Первое, что должен заучить командир, прежде чем начнёт руководить хоть кем-то, – это то, что группы армий не ведут себя подобно фигуркам на доске. Они не подчиняются установленным правилам, у них нет присущих им одним «ходов». Часто случается, что сильная группа войск очевидно не выполняет того, что от неё ожидают. В то же время, «слабая» фигура запросто может выиграть партию, если будет использована с умом.
К сожалению, ни один из офицеров на встречах не присутствовал. К тому времени, когда уже было слишком поздно давать Линтор-Сьюку советы, и Гаунт, и Голке (последний – по собственной воле) находились в самом центре событий.
Ван Войц, напротив, на собраниях был. По крайней мере, на большинстве из них. Но его попытки дать экспертную оценку оказались напрасными на фоне решительности нового верховного главнокомандующего. Когда, спустя месяцы, Ван Войц наконец покинул Айэкс Кардинал, он стал считать своё пребывание там самым напряжённым и безрезультатным за всю карьеру.
Большинство стратегов штаба сошлись во мнении, что именно эту ночь следует выбрать для начала наступления из-за контратаки проведённой в 57-ом секторе. Успех этого предприятия будто бы случайно совпал с лобовым наступлением из Гибсгатте. Что было правдой лишь отчасти.
Хотя Гаунт так и не узнал правду, наступление было начато из-за Редьяка Анкре. Ознакомившись со стенограммами брифингов он обнаружил, что Первый в ту ночь отправлял на фронт лазутчиков, и убедил Мартэйна трубить сбор. Анкре был гордецом. И его гордость в конце концов стоила ему жизни, много лет спустя. Он не мог смириться с мыслью о том, что танитцы ухитрились найти подход, и вложил всю свою ненависть в силу убеждения. Если даже невидимки из Первого смогли пробиться через линии шадикцев, то и наземные войска Альянса тоже смогут. На самом же деле Анкре опасался, что иномирцы смогут добиться чего-то, что не удавалось Альянсу. Он не в состоянии был переварить этот факт.
Он был в ответе за опрометчивое решение высшего руководства Альянса, которое привело к провалу и продлило эту войну на десятилетия. Как и любые действия подобного масштаба, его собственный провал в конечном счёте остался незамеченным.
В ту ночь почти три тысячи солдат Альянса погибли в ходе линейного штурма. Никаких оценок, даже приблизительных, не было сделано в отношении шадикцев.
На одном из участков линии сто семьдесят восемь человек из «Генсвик Фут», включая лейтенанта Февриерсона, не смогли преодолеть проволочные заграждения и были срезаны пулемётами. На другом участке, длиной не более пятидесяти метров, триста фичуанских пехотинцев пали при попытке штурма. Окоп оказался настолько забит телами, что поравнялся с прилегающей местностью, поэтому шадикцы были вынуждены отступить и занять резервную траншею. Окопные миномёты уничтожили шестьдесят человек из Пятого Мьюпортского: те уже вплотную подошли к парапету, но были освещены ркетницей, выпущенной одним из брюнсгаттских солдат, потерявшим направление. Выжившие бойцы Пятого Мьюпортского всё-таки взяли огневую траншею, удерживали её в течение часа, потом сдали, а к рассвету захватили вновь. Этот бой вошёл в историю полка.