кренне дружим до сих пор и доверяем друг другу, что большая редкость в нашем амбициозном, ревни-
вом и притворном телевизионном мире.
Запрещенные
сюжеты
Я никогда не была отчаянной журналисткой, кото-
рая во имя поиска правды рискует жизнью и прочее, и прочее. Стыдно в этом признаваться, наверное, но что поделаешь? Есть настоящие герои, и это надо
признать. Меня всегда восхищала Анна Политковская, и я оплакивала ее вместе со всеми почитателями ее
таланта. Я любуюсь Юлией Латыниной и бесконечно
за нее волнуюсь. Во время мастер-классов Елены Ма-
сюк, где она рассказывает о своих опасных расследо-
ваниях, я сижу рядом и думаю: вот она журналист, а я, наверное, нет. Так что героического повествования
о том, как я снимала кино несмотря ни на что, или, как Бэлла Куркова, выдавала в эфир одну программу
вместо другой, в этом рассказе не будет.
Я всегда любила быть в гармонии с тем временем, в котором жила. И сегодня отношусь к этому вполне
философски, потому что это моя жизнь, это мой ха-
рактер. Жалеть о чем-то сегодня нелепо и бессмыс-
ПРЯМОЙ ЭФИР 53
ленно. Однако даже в этой относительно спокойной
жизни случались такие истории, когда приходилось
«побороться» за свою тему или за свой сюжет. Таких
случаев у меня было несколько.
Первый сюжет, который вспоминается, был о ни-
жегородской музыкальной школе. У нас с операто-
ром было всего две минуты кинопленки. Когда мы
приехали, я сначала обошла всю школу, поговори-
ла с педагогами и поняла, что радостных поводов
для сюжета мало. А вот грустных — сколько угодно.
Больше всего меня потрясла организация учебного
класса… в туалете. Учебных комнат не хватало и ад-
министрации школы пришлось перепрофилировать
туалет, где ученики сидели прямо на унитазе, сверху
которого было постелено какое-то одеяло. Именно
на эту туалетную комнату ушли, как вы понимаете, две минуты нашей кинопленки.
Я пребывала в большом энтузиазме и даже по-
обещала руководителям школы, что после выхода
сюжета в эфир они обязательно получат новое зда-
ние, которое им давно обещали.
Однако мой сюжет в эфир не вышел. Он был за-
прещен. Более того, мне была прочитана лекция
о том, что в условиях холодной войны наше государ-
ство вынуждено достойно содержать армию и вы-
делять дополнительные средства на производство
оружия.
Мне объяснили, что денег на культуру не хватает
не потому, что кто-то чего-то не понимает, а потому
что никаких детей не будет и страны не будет, если
не строить новые военные заводы и не создавать но-
вые атомные бомбы.
НИНА ЗВЕРЕВА 54
Наверное, это был 1979–1980 год. Страна готови-
лась к Олимпиаде, и критические сюжеты не привет-
ствовались. Помню, как я пошла к директору музы-
кальной школы объяснять ситуацию, но он только
отвел глаза в сторону и сказал что-то вроде: «Я же вам
говорил». Я физически ощущала бессилие и немоту.
И от этого было реально больно.
За свой второй запрещенный сюжет я дралась
как тигр. И даже потребовала встречи с нашим
куратором из специальных органов. К этому вре-
мени у меня уже было трое детей, и я вплотную за-
нималась темой многодетных семей и их положе-
нием в нашем обществе. Мне пришлось повидать
разные семьи, в том числе и такие, где изначально
рождались больные и несчастные дети. Благопо-
лучных и счастливых многодетных семей, где папа
и мама не пьют, работают, занимаются воспитанием
и развитием сыновей и дочерей, было очень мало.
Но именно такой была семья Лесниковых. Они были
на слуху, их награждали, о них писали в газетах.
Этой благополучной семье власти выделили пяти-
комнатную квартиру в новом микрорайоне.
Туда мы и поехали с кинооператором. Тем более
что у Ларисы Лесниковой родился одиннадцатый
ребенок, и появился повод снять новый сюжет и по-
здравить семейство. Время было голодное, «талон-
ное». Перед визитом я купила три килограмма пря-
ников и несколько коробок кукурузных палочек (то, что тогда было доступно).
Как передать словами тот шурум-бурум, которых
образовался уже в прихожей вокруг моих подар-
ков! Угощение растворилось на глазах за считаные
ПРЯМОЙ ЭФИР 55
минуты. При этом старшие дети успевали следить