ни на заводах, ни на стройках и плохо отличала рожь
НИНА ЗВЕРЕВА 26
от пшеницы. Университетский дом, компания ин-
теллектуалов, из увлечений — туризм, альпинизм, книги, поэзия. В общем, другая жизнь. Мне выделили
хорошего кинооператора Виктора Тернового, и мы
поехали на «козлике» (так называли ГАЗ-69, это была
самая распространенная машина на Горьковском
телевидении). Именно тогда я усвоила правильную
привычку по дороге на съемки заправлять машину
бензином, а оператора пивом. А для себя — обяза-
тельная остановка около районного универмага, где
по недосмотру сельских покупателей иногда можно
было купить интересные импортные вещи.
Часа через два мы прибыли на стройку, где нас
никто не ждал. В результате я поступила грамотно.
То есть начала отражать действительность именно
такой, какой ее обнаружила. Я не знала, что принято
найти главного начальника и взять его в гиды. К на-
чальнику я пришла потом, после окончания съемок
с одним-единственным вопросом: почему стройка
называется ударной комсомольской, если за три часа
съемок мы не обнаружили ни одного человека моло-
же 40 лет? Начальник занервничал и наутро позво-
нил в редакцию.
Затем меня водили к Шабаровой, и даже к вели-
кому Громову (председателю Комитета по телеви-
дению и радиовещанию). Мое по-детски наивное
удивление по поводу статуса стройки и тех реальных
событий, которые я запечатлела на камеру, вызвали
у Громова неожиданную реакцию — он разрешил
выпустить программу в эфир практически без изме-
нений. До сих пор не знаю, советовался ли он со свои-
ми кураторами из обкома партии или взял и рискнул, ПРЯМОЙ ЭФИР 27
но я вышла в прямой эфир и в своем стиле радостно-
искреннего монолога поведала зрителю о великом
обмане и странных делах, которые творятся в Бого-
родске. У меня были документальные съемки с ку-
рящими полупьяными и очень взрослыми людьми
(как позднее выяснилось, это были зэки, находящиеся
на «химии».) Представляю, как им было весело отве-
чать на мои вопросы про комсомольский энтузиазм.
Сам завод меня тоже поразил и размахом, и полным
невниманием к здоровью и безопасности рабочих.
Завод хромовых кож — это настоящий химический
комбинат, вредное и тяжелое производство.
Если говорить серьезно, я увидела жизнь с той
стороны, о существовании которой не предпола-
гала. После эфира было странное затишье. Меня
никто не поздравлял и большинство глядели на меня
как на человека, которого то ли сегодня, то ли завтра
обязательно уволят. Все понимали, что смелость про-
граммы обусловлена наивностью и неопытностью.
Но случилось чудо — «телезрители» из обкома пар-
тии не только одобрили программу, но и провели
специальное совещание с использованием моего
материала и лишили стройку статуса ударной и ком-
сомольской.
Надо признать, что в течение последующих лет
мне редко удавалось сделать что-то подобное. Я рас-
сказывала о хороших людях, и только спустя три года
подготовила проблемную программу «Круглый стол
вокруг станка», которая опять же неожиданно для ав-
тора и для редакции стала событием на Всесоюзном
фестивале молодежных программ (заняла второе
место).
НИНА ЗВЕРЕВА 28
Теперь, с высоты прожитых лет, я понимаю, что первая вылазка на Богородский завод стала заме-
чательным учебным пособием для меня самой и той
планкой, к которой я потом сама тянулась — с пере-
менным успехом.
Тетя Зина
На самом деле никакая она мне не тетя. Она сама, смеясь, представляла меня своим друзьям и говорила: — Это моя племянница, — и далее после паузы
добавляла с улыбкой: — племянница по подруге.
Мои родители познакомились с тетей Зиной и ее
подругой тетей Шурой во время удивительного пу-
тешествия по Енисею — от Красноярска до острова
Диксон. Был такой маршрут в советские времена. Хо-
дили по нему всего два теплохода, и билеты стоили
очень дорого. Но интеллигенция (прежде всего пи-
терская и московская) готова была платить деньги, чтобы увидеть Красноярские Столбы, Дудинку и веч-
ную мерзлоту, город Норильск и проплыть по Север-
ному Ледовитому океану до Диксона. А если повезет, то можно было застать настоящее полярное сияние