— Яиц сколько? — бурчал невидимый Мосол.
— Сколько и всегда, три. И живее давай, ща народ набежит, уже почти девять.
— Хорошо…
Народ и правда начинал собираться, появился заспанный Жучара, бросил на ходу: «Привет, наука!» и подсел за столик Феды. Туда сразу же направился вынырнувший из кухни бармен, потому что официантов видно не было — скорее всего ещё не пришли после развода. Это салаги, которые убираются на кухне, спешат в бар сразу же после восьми — тут и поживиться им, вечно голодным, всегда найдется чем, да и взгреют за опоздание. А в официантах сплошь черпаки, эти уже позволяют себе некоторые вольности.
Странно, но со своего места Сиверцев прекрасно слышал, о чем заговорили Феда с Жучарой, хотя говорили они тихо, а сидели достаточно далеко.
— Чё это сегодня открылись ни свет ни заря? — спросил Жучара с некоторым удивлением. — Обычно под дверью кукуешь, пока девять не пробибикает.
— А сегодня не закрывались, — пояснил Феда. — Кто-то из погон распорядился. Жлобов, вон, из штурмовой роты на вход отрядили.
— С какой радости?
— Почем мне знать? Может, и после вчерашнего…
— Тише ты, — прошипел Жучара, понижая голос, но Сиверцев все равно его слышал. — Орешь, блин, как в телевизоре…
— Я не ору, — Феда тоже понизил голос. — Я тихонько. Да и нет ещё никого.
— Вон Ванька сидит, похмеляется…
— Так он далеко.
— Все равно не ори.
— Не ору, — вздохнул Феда.
Сиверцев вчера вечером не пил, поэтому опохмеляться не мог при всем желании. Перед ним на стойке вообще ничего не было. В ожидании завтрака или хотя бы чая он решил полистать журнал, брошенный на соседнем табурете в паре метров справа, поэтому поставил правую ногу на пол и потянулся за ним.
Такое впечатление, что ему тут же заткнули уши ватой. Сиверцев перестал слышать целый букет звуков с кухни — шкворчание вожделенной яичницы, стук поварского ножа о разделочную доску, монотонный голос диктора из радиоприемника или телевизора. Феду и Жучару он тоже перестал слышать. Вернее, голоса-то улавливал, но как глухое нечленораздельное бормотание, в котором невозможно было разобрать ни слова.
Подцепив журнал и снова усевшись на крайний табурет, Сиверцев мгновенно вернулся в мир отчетливых звуков.
— …обещал подсунуть Покатилову сегодня же, — тихо, но вполне разборчиво говорил Жучара. — Он сегодня с Психом в Зону пойдет, я слышал.
«Вот те на, — растерянно подумал Сиверцев. — Тут акустическая мода, что ли, в этом месте?».
А ещё через несколько секунд пришла следующая мысль: «Может быть, как раз поэтому некто в балахоне сидел именно здесь?».
Додумать Сиверцев не успел — принесли яичницу и чай. Но пересаживаться он не стал, тем более что разговор Феды и Жучары начал его занимать.
— Что, вдвоем пойдут? — спросил Феда.
— Втроем. Батон еще. — Жучара зашелестел оберткой сигаретной пачки. — Зажигалки у тебя, понятное дело, нету?
— Откуда у меня зажигалка? Я ж не курю, — хмыкнул Феда и спросил: — А почему только Батон? У Кекса ж целый выводок отмычек.
— Хрен его знает, наверное, Покатилов так распорядился.
И громче, бармену:
— Леха, дай зажигалку!
Феда кашлянул, видимо, ещё не совсем отошел от недавнего приступа.
— А мы когда? — спросил чуть погодя.
— Не знаю. Басмач вернется, там решим.
Голос у Жучары был то ли мрачный, то ли подавленный — в общем, не такой, как всегда.
— Между прочим, Покатилов Ваньку тоже вчера к себе таскал, — как бы невзначай заметил Феда.
— И что?
— Ничего, — вздохнул Феда. — Но я бы сказал, что Покатилов интересуется теми же людьми, что и мы. Где отстает, где опережает, но в целом копает туда же.
— С чего ты взял, будто он копает? — поинтересовался Жучара.
Феда помедлил с ответом, то ли решал, что сказать, то ли просто пережидал, пока принесший зажигалку официант вернется за стойку.
— Понимаешь… — протянул он наконец. — Покатилов не может не копать. Он ведь тертый лис, ещё с Сидоровичем начинал. Зону знает, сам туда ходил, да и сталкеров изучил как облупленных. Охота на старичков не может его не заинтересовать. Особенно в контексте… наших поисков. Заметь, из семи пропавших только Гриня не разыскивал дупликатор, и похитители это поняли довольно быстро, потому что грохнули его на самой кромке Зоны, дальше не стали тащить.
Слушая все это, Сиверцев едва дышал, а вилкой орудовал так, чтобы не дай бог не звякнуть о фарфор — ему казалось, что любой звук спугнет сталкеров за дальним столом и они немедленно умолкнут.
— Тогда получается… — тихо начал Жучара.