Тем временем Псих вскрыл одну из картонных пачек и высыпал на стол несколько белых кубиков, которые Кекс сначала принял за сахар-рафинад. Но это оказался не сахар: сахар не горит. А белый кубик занялся почти сразу, источая характерный и не очень приятный запах.
Батон без понукания наполнил большую кружку водой и поставил на стол — так, чтобы Психу удобно было дотянуться.
— Благодарствуйте, — ухмыльнулся Псих. — Закипит быстро, проверено!
На примусе (или как там эта байда правильно называется) горело уже два белых кусочка. Легкий дымок тянулся от язычков пламени вверх, к решетке в стене, и процеживался сквозь нее — стало быть, тут была предусмотрена даже примитивная вентиляция.
Установив кружку с водой над огнем, Псих принялся копаться в большой коробке, предварительно с шелестом вытянув ее из-под стола.
Кекс подобрался ближе и уселся на один из двух малюсеньких стульчиков, явно детских.
— Шо это за хрень? — спросил он Психа, указывая на белые горючие кубики.
— Спирт, — не оборачиваясь пояснил Псих. — Сухой спирт.
— Спирт? — удивился Кекс и хохотнул: — В чай вместо сахара наколотим?
— Дурень, это не тот спирт, — ответил Псих так же весело. — Этот несъедобный. Чего, не видел никогда?
— Не-а! — признался Кекс бесшабашно. — Где б я мог его видеть?
— Вы чего, в школе химию не изучали? Опыты не ставили?
— Почему, изучали, — пожал плечами Кекс. — И опыты какие-то ставили. Но спирта я в упор не помню. В химкабинете какая-то горелка вроде была. Газовая, наверное.
— Значит, — со вздохом предложил Псих, — считай это топливо пережитком темного прошлого. Я, как реликт минувшего века, ещё не раз вас удивлю, мой шер.
— Реликт, — прыснул Кекс. — Скажи еще — окаменелость!
— О, я смотрю, сеньору не чужды некоторые палеонтологические знания? — продолжал веселиться Псих.
— Да так, читал когда-то книжки разные, — объяснил свою осведомленность Кекс. — Интересно было, между прочим!
— Читать вообще интересно, — сообщил Псих. — В мое время народ запоем читал. Все, до чего можно было дотянуться. Нормальные книги жутким дефицитом были. А нынче в смысле развлечений всё больше компы да телевизор.
— Ну, телевизор и в ваше время существовал, — возразил Кекс.
— Ага, — саркастически ответил Псих и даже развернулся лицом к собеседнику. — Целых две программы! У счастливчиков с дециметровкой — три. По одной «Лебединое озеро», по второй гундят про ратные подвиги сталеваров, а по третьей «Катрусин кинозал» с такими унылыми моралитэ-мультиками, что дети от экранов во двор сбегали.
Псих протяжно вздохнул и поправился:
— Хотя это я перегибаю, хорошие мультики тоже были, и много. Но говна всякого унылого было заметно больше.
— Тяжело вам жилось, — искренне посочувствовал Кекс. Он сколько ни пытался — не мог представить такой жизни. Три телепрограммы! Смех, да и только. При полном отсутствии видеопроигрывателей — первые архаичные ленточные видики появились в стране лишь к концу восьмидесятых, когда Псих уже лежал в коме.
Неожиданно в разговор встрял Батон.
— Чё-то вас в высокие материи потянуло, — пробурчал он. — Лучше объясните — как так получилось, что мы в той яме у дороги в полном составе отрубились? И кто нас обчистил?
Веселье враз сползло с лица Психа.
— Это не мы уснули, — глухо проговорил он. — Это нас усыпили.
Стало совсем тихо, только ворчала закипающая вода. Кекс с Батоном уставились на Психа, ожидая продолжения. Тот сосредоточенно глядел на огонек, танцующий под кружкой.
— Ты говорил, что ходил уже со своими пацанами за сейфом. Так? — спросил Псих через некоторое время.
— Так, — подтвердил Кекс не очень охотно. Покатилов вряд ли одобрил бы его откровенность в разговоре с чужаками. Если бы Псих сейчас сам не работал на Покатилова, Кекс и словечка не проронил бы. Но, похоже, в данный момент от ведущегося разговора напрямую зависела жизнь всех троих, поэтому Кекс решил открыться. Тем более что про свой поход за сейфом он проболтался ещё во время первого визита на пост автоинспекции.
— А знаешь, кто ещё за ним охотился? — Псих, прищурившись, в упор смотрел на Кекса.
— Кто?
— Булат, например. Розен. Полоз, нами найденный в виде мумии. Все, кто за последние пару месяцев таинственно погиб, предварительно таинственно исчезнув из какого-нибудь сталкерского бара. Исключая только Гриню, который случайно попал под раздачу.
Кекс тупо ел взглядом собеседника, пытаясь хоть как-то сопоставить услышанное с тем, что он сам знал ранее. Но голова почему-то отказывалась соображать, то ли с устатку, то ли ещё по какой причине.