Сиверцев повернул голову влево — в противоположном углу действительно виднелся укрепленный в парных зажимах огнетушитель вроде автомобильного, только заметно больше.
Вскоре из сортира вывалился другой охранник, фамилию которого Сиверцев тоже запомнил — Кутний. Зыркнул на Ваню, пробормотал: «Бог в помощь!» и протопал мимо.
Изнутри сортир мало чем отличался от авиационного.
Когда Сиверцев вернулся в пассажирский отсек, там как раз выдавали ужин — армейские сухие пайки в упаковках из плотного картона, куда оставалось только добавить кипятку и пару минут подождать. Народ, получив пайку, рассаживался по лавкам. Около лавок, оказывается, имелись откидные столики, которые сейчас переводили в горизонталь.
Сиверцеву сунули в руку картонку с рационом; он сходил к водонагревателю и залил это дело кипятком. Вернулся в пассажирский отсек, поискал место. Мужичок, который погрузился на последнем посту, призывно дернул головой — за этим же столиком устроились Тараненко и ещё один научник, познакомиться с которым Ваня пока не успел.
Еще Сиверцев заметил, что переборка между кабиной и пассажирским отсеком, оказывается, не сплошная — там имелась дверь, в данный момент открытая. Рядом стоял невысокий веснушчатый офицер с капитанскими погонами. Щуплый солдат в полевой форме, сидящий за ближним к двери в кабину столиком, несомненно, был водителем вездехода.
— Мартынюк! — скомандовал капитан хорошо знакомым голосом старшего маршрута. — Как поешь — за пульт, дежурство дополуночи.
— Есть! — кивнул охранник со стола напротив.
— С нуля Кутний, с трех Середа, — добавил капитан. — Вопросы есть?
Вопросов не было.
Сиверцев охотно выпил предложенную чарку водки и с удовольствием принялся за паек, представляющий собой неожиданно вкусную полужидкую смесь белков, жиров, углеводов, витаминов, минералов, стимуляторов и ещё черт знает чего. Водка его удивила, честно говоря. Ну, Тараненко и слыл, и во многом действительно являлся записным либералом — это уже было понятно. Фляжечка в кармане охранника — тоже понятно. Но вот открытый прием горячительного внутрь, да ещё в присутствии офицера…
Позже ему объяснили: солдаты, часто топчущие Зону, — все до единого контрактники. Профессионалы. Они знают, а многие ещё и любят свое дело и относятся к нему вполне ответственно. Напиться — значит ощутимо потерять в деньгах, а то и вообще вылететь со службы к чертям свинячьим. Кому оно надо? Поэтому парой чарок все и ограничиваются. Мартынюк, которому предстояло дежурить до полуночи, ограничился одной. А кто не умел ограничиваться, давно со службы вылетел, с этим у вояк быстро.
Когда первая давно проскочила, а рациона в картонках осталось по половине или меньше, контрактник Кутний пихнул локтем контрактника Забирайя и басом попросил:
— Серега! Ну, говори уже!
Забирай чинно утер пшеничные усы салфеткой и с расстановочкой продекламировал:
Известно даже недоумку, Как можно духом воспарить: За миг до супа выпить рюмку, А после супа — повторить!Братия за столиками жизнерадостно загалдела, и таки была налита вторая. Каждому, кроме уже упомянутого Мартынюка. Тараненко и капитан от народа не отделялись, приняли со всеми.
— Во вояки дают, — покачал головой мужичок-научник с полевого поста. — Губермана цитируют!
— А чего ты хотел, век информационных технологий, — усмехнулся Сиверцев. — Народ с детства в сети. Сегодня Губермана или Северянина даже мыши цитировать могут.
Мужичок усмехнулся в ответ:
— Это должны быть очень сильно мутировавшие мыши… Ты кто, кстати, по специальности?
— Цитолог.
— А я иммунолог. Севой зовут.
— Меня Ваней.
Они прервались на короткое рукопожатие. Но сегодня разговору не суждено было продолжиться: охранники по-военному быстро расправились и с едой, и с чаем-кофе (кто что выбрал) и принялись готовить отсек к трансформации в спальню. Не столь расторопным ученым пришлось поспешить.
А потом столики и, к новому удивлению Сиверцева, лавки тоже были отстегнуты и убраны к бортам. Пассажирский отсек в плане мебели сделался практически пустым. На пол бросались спальники, вынутые из укромных мест, и вскоре отсек являл собой сплошное лежбище. Солдаты, кстати, ночлежный вариант отсека так и именовали — лежбище скотиков.