Сиверцев слушал, затаив дыхание. Вездеход давно уже вырулил из капонира и осторожно полз по Зоне, чуть переваливаясь с гусеницы на гусеницу.
— Вы думаете… это он? — осторожно предположил Тараненко.
— А что ещё прикажешь думать? — ощерился Покатилов. — Уж больно значимое совпаденьице!
— Тогда получается, и странная отключка Кекса с Батоном у подземелий — его рук дело. Или чем там они на нормальных людей морок наводят? Не руками же, в самом деле…
Покатилов молча взирал за лобовое стекло — снаружи уже начало светать, но при включенных фарах это было не очень заметно.
— Кекс говорил, сканеры его распознают как человека, — зачем-то сообщил Покатилов. — Интересно, почему?
— Кстати, это аргумент в пользу Психа, — отметил Тараненко. — Детекторы жизненных форм любую пси-активность мозга улавливают сразу, а пси-активные организмы без вариантов опознаются как мутанты.
— Может, когда Кекс сканировал окрестности, Псих свое пси не проявлял, — не очень уверенно предположил Покатилов.
— Исключено, — возразил Тараненко со знанием дела. — Псивозможности не скроешь, они или есть, или отсутствуют, и детекторы это фиксируют по умолчанию. Я знаю, я сам их программировал когда-то, самые первые модели. Теперешние биосканеры — просто грамотное развитие все тех же идей и возможностей, только на новой элементной базе.
Сиверцев мог поручиться за слова Тараненко — хоть сам Ваня непосредственно никогда не занимался ни псионикой, ни программированием детекторов жизненных форм, но и имеющихся у него знаний вполне хватало, чтобы отчетливо понимать: Тараненко абсолютно прав. Пси-активность в пассивной фазе все равно остается пси-активностью и приборами исправно регистрируется. Вроде того, как даже в безветренную погоду, когда воздух неподвижен, тем не менее можно с уверенностью определить: вокруг не безвоздушное пространство, не вакуум, воздух присутствует. Так и с пси: сам факт способности к псионике сродни наличию в некоем объеме воздуха, а пси в активной фазе — особое состояние этого воздуха, ветер, а то и ураган, по той же аналогии.
— Умный ты, Максим, дальше некуда, — недовольно заметил Покатилов. — Только пользы с твоих познаний сейчас — кот наплакал. Лучше детектор включи, что он там кажет?
Тараненко развернул в нужную сторону один из экранов на гибкой штанге:
— А вот глядите сами. Это мы в вездеходе, это мои и ваши люди снаружи, можно пересчитать. Чертова дюжина — семеро моих, четверо ваших и два сталкера, все сходится.
Покатилов сверился с каким-то своим карманным приборчиком, Сиверцев не рассмотрел, с каким именно.
— Правее надо брать, — сказал он. — Они на триста сорок шесть градусов от нас.
Тараненко вопросительно уставился на Покатилова.
— Чего смотришь? — проворчал Покатилов. — У Баграмова на одежде маячок. Цепляли его, правда, для других целей, но отчего бы сейчас не воспользоваться?
Тараненко тотчас расплылся в азартной улыбке:
— Так это ж шикарно, Виктор Палыч! Далеко до них?
— Не знаю, чтобы дальность засечь, нужно два пеленгатора, а лучше даже три. У меня только один. Азимут дает и больше ничего.
— Жаль, но и то хлеб, — вздохнул Тараненко. — Интересно, долго маячок проработает? В Зоне обычная электроника быстро дохнет…
— Будем надеяться, достаточно долго, — поморщился Покатилов. — Слушай, а побыстрее нельзя? Тащимся, словно вши по плеши…
— Это к ведущим. — Тараненко развел руками. — Зона всё-таки не проспект. Хоть четыре ночи без выбросов, да и последний совсем слабый был — все равно есть риск куда-нибудь вляпаться. Уж лучше пусть ребята глядят.
— Мы ночами без всяких приборов шастали, — проворчал Покатилов, видимо, имея в виду времена сталкера Лося. — И от патрулей военных только так уходили.
— Ну и много из вашего поколения уцелело? — резонно поинтересовался Тараненко.
Покатилов не ответил, вместо этого снова сверился со своим приборчиком-пеленгатором.
— Еще правее, — сказал он, взглянув ещё и на плавающий в глицериново-спиртовой смеси шарик бортового гирокомпаса. — Упреждение я учел.
Тараненко тут же заговорил в микрофон:
— Петро! Директ десять градусов вправо! Даже пятнадцать!
Ответ капитана был слышен только Тараненко, но цепочке зеленых точек на экране детектора жизненных форм чуть-чуть притормозила на правом фланге и занесла вперед левый, вездеход во время неизбежной остановки вразнобой шевельнул гусеницами и тоже лег на новый курс.
— Фары погаси, — обратился Тараненко к водителю. — Хлопцы просят, говорят — мешают…
Водитель тотчас выполнил приказ. Сразу стало заметно, что уже почти рассвело.
Военсталкеры, охранники Покатилова и Кекс с Батоном растянулись цепью, и на взгляд Сиверцева, перемещались довольно резво, чуть ли не трусцой. Время от времени кто-нибудь в цепи отклонялся от прямой, обходя препятствия и опасности. Старший маршрута чуть поотстал от цепи; он координировал общие действия, а также указывал наиболее подходящий путь вездеходу.
Таким манером отмахали километров пять, не меньше. Судя по карте, примерно на таком же расстоянии и чуть левее курса располагались трущобы на окраине Диких земель, бывшая вотчина группировки «Долг». Все, что от нее осталось, — до сих пор действующий бар «100 рентген» в одном из подвалов да пара десятков схронов к северу от Диких земель.
— В бар они чешут, что ли? — напряженно спросил Покатилов. — Странно, я вообще-то расспрашивал бродяг, которые туда захаживают.
— И чего?
— Да ничего в общем-то, — пожал плечами Покатилов. — Ни какой связи с нашей… темой.
«Чего это Покатилов так разоткровенничался? — удивился Сиверцев. — Вслух рассуждает при мне, при водителе. Вроде раньше только с глазу на глаз мог что-нибудь сообщить».
Сиверцев покосился на Флэша — тот жадно уставился в экран-панорамник на переборке кабины. Ну, да, по первому разу оно интереснее всего!
«Забавно, — подумал Сиверцев. — Похоже, я уже не главный салага на борту: как минимум в экран успел насмотреться за двое суток».
— Это не они, а? — спросил Тараненко, сосредоточенно колдуя над монитором, изображение на котором он все время то увеличивал, то уменьшал.
Сиверцев привстал и глянул на монитор перед Тараненко, но увидел мало что: увеличенное изображение сильно дергалось и прыгало, он вообще ничего не понял и не разобрал, только мельтешение темных пятен. Как-то это надо было сопоставить с курсом, с данными биосканера, ну и с пеленгатором Покатилова тоже.
Биосканер четко показывал вездеход, наружную цепь и несколько красных точек слева от вездехода; Сиверцев сразу понял, что это не то — просто какие-то твари Зоны шастают по каким-то своим недобрым делам.
— Далеко, детектор пока не берет, — буркнул Тараненко с досадой. — По-моему, всё-таки они. Двое, и примерно на азимуте баграмовского маячка.
Покатилов буркнул что-то неразборчивое, Сиверцев не расслышал — вездеход как раз тряхнуло на очередной неровности почвы.
— Ага, — оживился Тараненко. — Петро говорит, они тоже видят эту двойку. Чешут в направлении бара! Надо чуть левее теперь взять, наперерез.
— Берите, — согласился Покатилов, в очередной раз сверившись с пеленгатором.
Тараненко заговорил в гарнитуру, цепочка бойцов придержала левый фланг и подстегнула правый. Вездеход плавно подкорректировал курс.
Прошло ещё минут пять.
— А это у нас кто? — озадачился Тараненко при виде новых сигналов на биосканере.
Биосканер Сиверцеву теперь был виден с ребра — Тараненко протянул руку и развернул монитор к себе.
— Четверо, — заметил Покатилов. — Уж не Мухомор ли с Федой, Жучарой и Дунаем? Вечно они рядом отираются, стервецы! Четыре, блин, мушкетера!
— Это их Кекс вчера повстречал перед тем, как на нас выйти?
— Их, — с досадой подтвердил Покатилов. — И сдуру с Жучарыного пэ-дэ-а в сеть полез, почту читать. Ну они потом все письма в его ящике и проглядели.