Я продолжал ждать подходящего момента, прекрасно понимая, что диссертация – товар скоропортящийся. Тем более, что это уже была вторая попытка написать работу. Первую я осуществил, сидя в Лиепае во время испытаний. Сейчас трудно поверить, что помимо всех прочих испытательных дел я умудрился ещё и написать основную часть докторской. Занимался этим в основном после 10–11 часов вечера, о чём до сих пор горько сожалею: сколько было упущено весёлых застолий, посиделок. Да и поспать лишний часок ведь тоже не мешало!
Диссертация моя базировалась на опыте работ по «Узлу». Когда я вернулся с испытаний, то вскоре получил открытку с приглашением в магазин технической книги за книгой двух известных мне инженеров, Колина и Липаева. Я знал, что они работают над вычислительными системами для противовоздушной обороны. Их статьи выглядели весьма достойно и вызывали уважение. Когда же я открыл оглавление вышедшей книги, мной овладело чувство уважения к авторам и лёгкой грусти: книга была о том же, что и моя работа, да и написана получше, чем получалось у меня. Вскоре один из авторов успешно защитил по этой работе докторскую диссертацию. Второй автор к тому времени уже имел аналогичную степень.
Я считал, что третьей попытки у меня не случится. Ведь я такой старый, мне уже тридцать пять лет! Сейчас, когда лет моих в два раза больше, я вспоминаю об этом с усмешкой. Но тогда… У меня были серьёзные мотивы найти выход из безнадёжной ситуации и, удивительное дело, он нашёлся! Помог Псковский завод, он уже начал неплохо работать. Помогли военные, подписавшие согласие на продление сроков поставки псковичами первых ЗИП, которым всё равно предстояло лежать на складах Сормовского завода, ведь график строительства лодок «Узлами» был обеспечен с некоторым опережением. Получалось, что вроде бы удалось выкрутиться из крайне сложной ситуации. Стало совершенно реальным выполнить приказ Филатова и отгрузить последние ЗИПы в конце декабря 1975 года.
Где-то за месяц до срока мне вдруг позвонил Олег Васильевич, что само по себе было большой неожиданностью. Уже с совершенно другими интонациями сказал, что видит: мне удалось справиться с заданием Министра. Но он, Филатов, хотел бы, чтобы я постарался выполнить отгрузку не позднее 25 декабря, тогда он сможет включить эту работу в дополнительные обязательства по пятилетнему плану. Это уже не было жёстким приказом, хотя не походило и на слёзную просьбу – не тот человек Олег Васильевич. Если это и являлось просьбой, то скорее товарищеской, отказать в которой, конечно, нельзя! И тут я сделал встречный ход.
Собрав всю гвардию, включая Старшего военпреда, — тогда это был капитан 2 ранга Антонин Николаевич Горохов – я попросил всех обеспечить окончание работ ещё на несколько дней раньше. Так и было сделано. В день подписания итогового Акта приёмки я позвонил Филатову и попросил его принять меня по срочному делу. Согласие было получено, и мы вместе с Гороховым выехали с большим запасом времени, помня историю с премьер-министром. Одеты были с особой тщательностью, особенно Горохов, мужчина импозантный, да ещё и идущий на приём кочень высокому для него начальнику.
Когда вошли в кабинет Генерального, он с удивлением спросил, почему я пришёл в таком сопровождении: неужели в себе не уверен и в поддержке флота нуждаюсь?
Я ответил: мы прибыли доложить, что Объединение «Светлана» завершило выполнение обязательств перед Военно-морским Флотом досрочно, в соответствии с вашим поручением, и просим подписать соответствующий Акт.
Филатов не без удовольствия подписал Акт и тут же спросил, где проект приказа о премировании коллектива. Я как ни в чём ни бывало протянул проект приказа без каких-либо виз. И приказ был подписан.
Олег Васильевич поинтересовался, какие ещё есть вопросы. Я сказал, что очень сожалею, что на столе Генерального директора нет календаря. Филатов несколько оторопело посмотрел на меня и спросил, а в чём, собственно, дело, явно удивившись моей наглости. Я спокойно ответил, что если не изменяет память, мне было приказано завершить работу к 25 декабря. Филатов утвердительно кивнул, посмотрев на всякий случай в свой маленький памятный блокнот, единственное украшение его всегда пустынного письменного стола. Тогда я уточнил, что сегодня всего лишь 23 число. Филатов всё понял, пожал нам руки и задал простой вопрос: а какие у меня есть личные просьбы?
Я ответил, что как таковых просьб у меня нет. Но я прошу его СОГЛАСИЯ на представление к защите подготовленной мной диссертации на соискание учёной степени доктора технических наук в учёном совете Военно-морской Академии. Сделав короткую паузу, Олег Васильевич сказал фразу, которую я никогда не забуду. Он сказал: «Я это давно знаю. Мешать не буду, помочь – помогу». На этом аудиенция закончилась. Мы покинули кабинет.
Я уже достаточно изучил Филатова и понимал, что такая фраза дорогого стоит, что я могу всерьёз рассчитывать на его поддержку и помощь. А ещё я понял: как же хотели мои «советчики», чтобы я подставился и попытался стать доктором по секрету от Генерального – стать ПЕРВЫМ доктором в 30-тысячном многоорденоносном объединении. Слава Богу, что осторожность меня не подвела. Доктором я стал только через 5 лет. И это уже отдельная история.
Сейчас разговор о другом. С этого дня Олег Васильевич Филатов стал считать меня членом своей команды, а это было важно не только для меня, но и для всех людей, которые работали под моим началом. Теперь каждый, кто готовился сделать нам даже мелкую пакость, должен был думать о том, чем это сможет обернуться для него самого. Своих людей Филатов не сдавал НИКОГДА!
Так мы закончили последнюю узловскую пятилетку. Жизнь продолжалась, ведь одновременно с завершением работ по «Узлу», занявшем столько же лет, сколько и создание самой системы, мы активно развивали новое направление в советской микроэлектронике – эру микропроцессоров и микро-ЭВМ.
Эти работы были прямым продолжением тех достижений, что родились под руководством Староса и Берга и даже на той же Р-канальной технологии, на которой ими был реализован первый отечественный микрокалькулятор «Электроника-2471». Об этом – отдельный рассказ. Но с теми же действующими лицами.
Производство логических модулей – основного кирпичика, из которого собирались все электронные блоки вычислительного комплекса, было впервые организовано на Карачаевском конденсаторном заводе. Как всякое первое освоение изделия, оно было непростой задачей. Сразу скажу, что с этой задачей коллектив отлично справился. У всех участников процесса остались самые приятные воспоминания о работниках этого завода, однако производство просуществовало недолго. Дело споткнулось на неумении руководителей завода наладить чёткое и, где надо, жёсткое взаимодействие с аппаратом военной приёмки. В результате серии скандалов, которые пришлось разбирать на самом высоком уровне Министерства и Гензаказчика, сначала было организовано дублирующее производство на Хмельницком заводе «Катион», который потом стал единственным поставщиком этих модулей.
У автора сохранились очень тёплые воспоминания о добрейших и ответственнейших работниках этого завода, поэтому я посвятил им маленький очерк под названием «Хозяин Джамагатского ущелья», который можно прочитать в электронной версии книги.
Хмельницкий завод «КАТИОН» появился в моём повествовании совершенно неожиданно. Инициаторами нашего сотрудничества были Игорь Николаевич Гуданис и Ростислав Николаевич Шараев- ский. Истоки и причины этого уже описаны ранее.
Третьим «виновником» этого, бесспорно, успешного и многолетнего сотрудничества был тогдашний директор завода Антон Ануфриевич Медынский. Молодой энергичный человек, отличный организатор, он сделал всё, чтобы не упустить свой шанс. Он умело пользовался тем, что его завод – единственное предприятие в области, которое занимается совершенно новым по тем временам направлением – микроэлектроникой, вычислительной техникой. Это позволило ему получать необходимую поддержку партийных органов, без чего затевать новое дело было всегда невыносимо трудно. Мы это познали на своём горьком опыте.