Дрожащей рукой Солидад долго не могла попасть ключом в замочную скважину.
Наконец, дверь открылась. Солидад сняла в передней туфли и на цыпочках, стараясь не шуметь, прошла в спальню.
Отбросив тоненькую с синими прожилками руку, Джен лежала на кровати в какой-то неестественной позе. Лицо ее было иссиня-бледным, губы пересохли, грудь тяжело и часто дышала. Тетушки Сильвии в квартире не было.
- Джен, что с тобой? Ты слышишь меня? Джен, милая, твоя мама здесь. Очнись. Выпей глоток воды.
Джен с трудом открыла глаза. Невидящим взглядом посмотрела на мать и отвернулась.
И снова перед глазами Солидад на фоне багрового неба поплыли черные силуэты крестов. Усилием воли она отогнала от себя это видение и наклонилась над дочерью.
- Чем тебе помочь, моя девочка?!
СТРАТЕГИЯ БАЙЛОУ
Медж, единственная дочь мультимиллионера Байлоу, принимала красивые позы даже тогда, когда на нее никто не смотрел. Вот и сейчас, откинувшись на спинку кресла и заложив руки за спину, Медж вся вытянулась, стараясь повыгоднее подчеркнуть изящество линий своих ног.
Уголками глаз она заметила в зеркале, как Чезаре Блек зашел в голубой холл. Медж знала, что к помощи этого человека ее отец всегда прибегает перед тем как предпринять какуюлибо новую политическую акцию.
- Ваше неожиданное появление можно объяснить лишь тем...
- Вы правы,-рассмеялся, показывая ровные белые зубы Блек,- вы правы..
Его сдавленная с боков голова придавала лицу какое-то хищное выражение. А скупые, сдержанны жесты свидетельствовали об огромной энергии, скрытой в этом человеке.
- Но вы не знаете, что я хочу сказать...
- Я предположил худшее,- так же весело продолжал Блек,- вы подумали, что я хочу этим поддержать свою репутацию...
- Оставим эту тему... Все равно вы не скажете, зачем пришли, а я все равно не поверю в то, что вы мне скажете...
- Напрасно... Я был бы вам очень признателен, если бы вы мне объяснили, сколько можно уплатить за запись биотоков уже умершего человека? Или зачем один человек скупает все медицинские анализы другого человека, умершего своей смертью...
- Зачем вы задали мне эти вопросы?
- Может быть, ваше стремление к парадоксам...
- Это не остроумно. Я давно заметила, что мужчинам нельзя доверять в разговоре инициативу...
- Вот видите. Я так и знал. Правда всегда выглядит неправдоподобно.
- Это снова Уайльд.
- Вы хотите сказать, что это тот же примитивный образец острот Уайльда?
- Оставьте это. Скажите лучше, вы никогда не задумывались над тем, какую роль в жизни играет красота?
- Вы решили взять вожжи в свои руки? - Блек снова показал свои белые зубы.
-Отец считает, что я слишком много значения придаю внешнему виду,- не слушая своего собеседника, продолжала Медж.- А по-моему, красивыми хотят быть все. Павлины, например, использовали миллионы лет эволюции только для того, чтобы их хвосты стали лучшими в птичьем царстве; попугаи, видимо, решили, что красота в яркости оперений, а тиграм, по всей вероятности, нравилось сочетание желтого с черным. Вы хотите мне возразить? Вам кажется, что это только защитная окраска? Я не могу с вами согласиться. Красота нечто прямо противоположное. Красота - это средство нападения...
Откинув сползшую на лоб прядь темно-синих волос, Медж посмотрела на себя в зеркало: ей нравились ее большие зеленовато-желтые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, изящный с горбинкой нос, яркая белизна кожи, чуть выдающиеся скулы...
- Этим красота обязана, конечно, женщинам,- постарался продолжить ей в тон Блек,- это они доказали миру....
Фразу он не окончил. Дверь, ведущая в кабинет Байлоу, открылась. Блек вздрогнул, когда на пороге вместо Байлоу показался громадный породистый боксер. Пес, виляя обрубком хвоста, устремился к Медж, улегся у ее ног и стал искоса недружелюбно посматривать на Блека.
- Мы с вами забываем одно чрезвычайно важное обстоятельство,неожиданно донесся через полуоткрытую дверь властный голос Роберта Байлоу.Первую победу над пространством человек одержал, когда ему в голову пришла мысль оседлать лошадь. Изобретение колеса позволило найти принципиально новое решение проблемы.
Медж и Блек переглянулись. Что случилось с Байлоу? О чем это он говорит?
- Но скорость вращения колес долгое время ограничивалась физическими возможностями четвероногих. Однако и этот барьер был взят. Вместо мускульной силы животных-не знающая усталости сила моторов, вместо мелькающих спиц телег и фаэтонов - бешено мчащиеся колеса автомобилей и поездов... Итак, все быстрей и быстрей... Человек стал пожирать пространство... И, наконец, искусственные спутники и космические корабли перечеркнули пространство, как категорию, имевшую когда-то решающее значение во всей нашей внутренней и внешней политике. Мы должны, как это нам ни неприятно, снова произвести переоценку ценностей.
Медж взглянула на Блека, уставившегося в какой-то иллюстрированный журнал, и сморщила нос.
- Снова об искусственных спутниках. Все только и говорят о спутниках и космических кораблях. Будто русские раскололи историю на две части. До и после...
- Может быть, мне следует исчезнуть? - Блек, демонстрируя свою готовность, даже приподнялся с кресла.
- Останьтесь. Неужели вы не догадываетесь? Отец репетирует свою речь перед сенатом.
- Искусственные спутники, как это ни парадоксально, довершили то, что ежедневно и ежечасно совершали телефон, телеграф, радио, телевидение... Тенденция к общению людей и объединению их значительно возросла. Можно ли еще спасти западный мир, катящийся в объятия коллективизма? Безнадежно ли наше положение? Я твердо говорю - да, можно. И прежде всего разрешите мне напомнить вам одну безобидную сказочку. Она рассчитана на детский возраст, и потому срок воздействия ее на человека максимальный. Я имею в виду... Красную шапочку. Эта удивительная историйка пробуждает в человеке одно из важнейших качеств - чувство самосохранения, чувство страха. Но на одном волке из сказки Перро дальше бабушкиной избушки не уедешь. Нужны десятки тысяч таких сказок для любого возраста. Пусть усиливается чувство самосохранения каждого налогоплательщика. Пусть импульсами для этого служат детективный роман и строки газетной хроники, ковбойский фильм и репортаж по телевидению об очередных автомобильных гонках... Страх разобщает, он усиливает чувство самосохранения, а это сугубо индивидуально... Нельзя сказать, что наши попытки в этой области были тщетны. Люди еще и сейчас живут в беспрестанном страхе перед атомной войной, а это заставляет их не строить далеко идущих планов. Прожил день - и хорошо. Философия одного дня и солидарность - понятия не совместимые. Пусть страх займет подобающее ему место на нашей планете.
Медж усмехнулась - что это еще за панегирик страху?
- Человек привыкает ко всему, даже к мысли о неизбежности собственной смерти... А к чувству страха он привыкнет тем более...
- Мне даже кажется,- Блек отложил журнал и пристально посмотрел в сторону кабинета Байлоу,- мне даже кажется... наша жизнь длится ровно столько, сколько мы привыкаем к мысли о смерти!
- Рассуждения отца имеют чисто салонную ценность. Мне однажды захотелось поехать в вагоне подземки... Вы знаете, о чем говорили пассажиры?
- Скорее всего о футболе, ценах на мясо, ковбойских фильмах?
- Нет. Они говорили о том, что пора управление государствами поручить электронным машинам, в программы которых не будет занесено слова "война"...
- Увы... Эти машины должны быть самообучающимися.
- Ну и что же? Нет такой логики, которая могла бы привести их к мысли о выгоде самоуничтожения.
- Вы не заметили: мы начали разговор о страхе, а кончили о войне. Это симптоматично.
- Однако послушаем, к чему отец ведет свою речь.
Медж положила ноги на спину собаку и ладонью закрыла глаза, а Блек снова взял в руки журнал и попытался сделать вид, будто речь Байлоу его вовсе це интересует.