Собственно, по этой причине, споры о том, что именно обозначали в древности наши современные матерные слова — в настоящем времени бесполезны. По крайней мере, до тех пор, пока у нас не окажется в руках книга с доказательствами — некий толковый словарь древности, написанный не нашими современниками и профессионалами по переводам берестяных грамот, а именно теми, кто жил в то время.
Сейчас же мы используем все эти слова не по назначению, а лишь во вред самим себе, так как образы слов и выражений никуда не делись, они по инерции тянут на себя негативные последствия брани и продолжают ранить. Однако каждый раз кто-то внутри забрасывает на язык КОД разрушения и изменения человеческой ДНК.
Пользуясь удобным случаем, когда человек уже атакован обстоятельствами и его психика сбоит, сквернословие пробивает дополнительную брешь в биополе и начинает «расплетать» цепочку ДНК, рушить защитные барьеры клеток, убивать «Живу» внутри тел, открывать «врата» для проникновения…
Сквернословие – это такое же программирование на клеточном уровне, как и пресловутая грамматика, за которую многие готовы глотки друг другу перегрызть, доказывая неучам, как НАДО писать.
Но кому, спрашивается, надо, кому выгодно, qui prodest?
Недаром же слова, которые порой срываются с языка, называют еще и «словами-паразитами»: с виду они могут быть вполне безобидными, однако это иллюзия. У всех слов и выражений, массово используемых нами в речи и имеющих статус «привычек» и «паразитов» – продуманная схема внедрения и четкая цель.
Паразитам (как и грибам), живущим внутри наших тел, нужна пища. В какой-то мере люди давно стали рабами своих желаний, но «своих» ли? Пища для всей этой квазиразумной (и, кстати, тоже запрограммированной) живности состоит не только из белков, жиров и углеводов, не только из трупов, но еще и из негативных эмоций, аморальных поступков и мыслеобразов. Пищу получают и от вампирских действий, направленных на сбор энергии, в том числе и с помощью колебаний, вызванных матерными словами.
Как это происходит. Сначала всегда создается негативный образ, следом за ним запускается кодирующая электромагнитная волна, влияющая на объект уже на клеточном уровне. Торсионное поле не спит в это время, оно активно. И убийственные мысли достигают противника, не обращая никакого внимания на пространство и время. А далее, уже в зависимости от внутренней силы проклинающего человека или его хозяев-паразитов, результат отличается. Какая-то жертва (более защищенная, например) почувствует резкую головную боль или усталость, а кто-то и в ящик сыграет. Но надо понимать, что волна всегда возвращается, и прилив будет таким, что проклинающему человеку мало не покажется. Совесть-то пишет на диск души, ни на мгновение не отвлекается.
Звуковая же волна — это вообще очень мощное оружие, а в умелых руках и языках — та самая потерянная магия вуду, когда на куклу накладывается образ врага. Тогда, используя слова-заклинания, шаману достаточно одного укола иглой, чтобы жертва, не имеющая «магической» защиты, погибла. Либо лишилась самосознания, так как в ее мозгу сломается не только особый мостик, но и порвется связь тела с духом, что гораздо хуже, нежели физические повреждения, ведь тогда человек превращается в зомби.
Магия в руках невежд, применяемая без нужды и осознанности, равносильна забавам обезьяны с гранатой. А если это массовая культура? Тогда придется наблюдать масштабные последствия.
Принято считать, что мат есть у всех народов, однако только у русских он «широкий и могучий», плюс имеется два подвида государственного языка: «русский культурный» и «русский матерный». Не пора ли задаться вопросом, а почему и кому выгодно?
Когда мужчина бранится — это всегда нападение либо защита. Даже если он просто объясняется и разговаривает на «русском матерном», даже если пытается с помощью обсценной лексики признаться в любви. В данном случае это можно расценить, как самозащиту неуверенного в себе человека, а также как желание напасть, пробить оборону женщины, как враждебного оппонента, или же с целью овладеть ею, пусть ментально, но всё же быть сверху. Ничего сверхъестественного, всего лишь основной инстинкт.