1) Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5—10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в
Европе против любого из договаривающихся государств.
2) Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств…» (там же. С. 337).
1. Поясним: Ж. Боннэ был министром иностранных дел Франции, автором французских предложений, которые поддержала Англия. Он с большим интересом отнесся к советским предложениям от 17 апреля, но… министр иностранных дел Англии Галифакс заявил послу Польши в Англии Рачиньскому, что советское предложение, хоть оно и серьезно, идет далее того, на что готово пойти британское правительство. Другими словами — СССР желал, чтобы отделяющие его от Германии страны оборонялись совместно Англией, Францией и СССР, а англичане этого не захотели. Пусть Германия захватывает приграничные с СССР страны, пусть выходит на советские границы… Переводчик Сталина Бережков свидетельствует, что в СССР это именно так и поняли.
Но Галифакс сказал, что советское предложение не подходит только Рачиньскому — Советскому Союзу же британцы долго не отвечали вообще! Однако новость о предложениях просочилась в печать, и на правительство начали оказывать давление.
А потом Боннэ прислал «проект трех», формулировку которого Литвинов назвал издевательской и о котором мы уже говорили, разбирая творение Суворова-Резуна (СССР обязан помогать Англии и Франции, а Англия и Франция ничего СССР не обязаны).
Это были последние усилия Литвинова. Боннэ подкосил под корень усилия советского наркома в деле обеспечения европейской безопасности. Через неделю Литвинов был смещен, и началось советско-германское сближение.
Но вернемся к Буничу. Изолгав внешнюю политику СССР, он принялся вовсю хулить Красную Армию:
«Недавние события у Халкин-Гола, где против двух японских дивизий быт задействованы две советских армии и все вооруженные силы так называемой Монгольской Народной Республики, показали низкую боевую подготовку Красной Армии на всех уровнях, отвратительную работу штабов, примитивнейшую связь, почти полное отсутствие автотранспорта».
Расчихвостил Бунич Красную Армию на Халхин-Голе.
Не было у нее автотранспорта.
Снаряды сами по-щучьему велению пришли.
Топливо и продовольствие с неба упало…
Да и Жуков вот жалуется в «Воспоминаниях и размышлениях»:
«Для подвоза всех этих грузов к началу операции требовалось 4900 автомашин, в то время как в распоряжении армейской группы было только 2636 автомашин. После 14 августа на подвоз встало еще 1250 бортовых машин и 375 автоцистерн, прибывших из Советского Союза. Не хватало еще нескольких сотен бортовых и наливных машин».
Подумать только, нескольких сотен машин не хватало! Да, небоеспособна была Красная Армия…
Двумя армиями воевали против двух японских дивизий!..
Впрочем, кроме Бунича, о «двух армиях» никто не пишет.
Воевала 1 — я армейская группа — до 9 сентября 57-й корпус — под командованием Жукова.
1-я армейская группа подчинялась созданной четырьмя днями раньше Фронтовой группе под командованием Г. М. Штерна. Фронтовой группе подчинялись и обе Отдельные Дальневосточные армии, но роль группы Штерна ограничивалась обеспечением группы Жукова боеприпасами, продовольствием, грузовиками и т. д.
Однако бои за Халхин-Гол начал еще 57-й корпус. В ночь 2–3 июля 1939 года японцы переправились через Халхин-Гол, чем создали смертельную опасность корпусу, у которого живой силы было значительно меньше, чем у японцев.
Г. К. Жуков, «Воспоминания и размышления»:
«Противник успел сосредоточить на горе Баин-Цаган более десяти тысяч штыков; советские войска имели возможность сосредоточить более тысячи штыков; в японских войсках было около 100 орудий и до 60 орудий ПТО. У нас — немногим более 50 орудий, включая поддерживающие с восточного берега реки Халхин-Гол.
Однако в наших рядах сражалась 11-я героическая танковая бригада, имевшая до 150 танков, 7-я мотоброневая бригада, располагавшая 154 бронемашинами, и 8-й монгольский бронедивизион, вооруженный 45-мм пушками.
Таким образом, главным нашим козырем были бронетанковые соединения, и мы решили этим незамедлительно воспользоваться, чтобы с ходу разгромить только что переправившиеся японские войска, не дав им зарыться в землю и организовать противотанковую оборону… Утром 5 июля на горе Баин-Цаган и на западном берегу реки Халхин-Гол все стихло. Сражение закончилось разгромом главной группировки японских войск».