В те мучительные дни Вариингу некому было утешить, никто ей не сказал: "Успокойся, дитя мое, я научу тебя, как выйти из затруднения". Напротив, ее пытка еще усугублялась тем, что дома надо было напрягать все силы, чтобы не выдать себя. Только ночью она давала волю слезам: "Как же спастись?" Увы, обратиться за советом ей было не к кому.
Вариинга решила посвятить в свою беду самых близких подружек по школе, но не прямо, а так, слов-по бы речь шла о ком-то постороннем. В ответ она услышала такие рассказы, что кровь стыла в жилах: например, историю про девушку, выпившую смесь чая, хииы, аспирина и еще каких-то лекарств.
Вариинга лихорадочно перебирала возможные выходы из создавшегося положения. Ей бы впору сквозь землю провалиться, чтобы никто ее больше не увидел — ни в школе, ни в Накуру, ни вообще в Кении!..
Как-то, набравшись смелости, она отправилась к доктору Пателю, известному во всем Накуру тем, что он делал подпольные аборты. Было это в субботу утром. Она взяла с собой все отложенные деньги из тех, что дарил ей Старец, а тетке соврала, будто идет к учительнице за книгами.
Вариинга брела по улицам наедине со своим горем; пересекла площадь, застроенную соломенными хижинами, вышла к Лэдхиз-роуд, но свернула не как обычно на ведущую к школе Нгала-авеню, а в сторону центра. Прежде, по дороге в школу, о чем только она не грезила! Теперь же ее душу захлестнула безмерная горечь: девичьи мечты стремительно расцветают в юную пору, но так же быстро увядают, точно цветы в засуху.
Она шла по Кениата-авеню в сторону почтамта и ресторана "Голова оленя". Около здания Кенийского коммерческого банка Вариинга остановилась и, оглядевшись, свернула налево. Она ускорила шаг, боясь встретиться взглядом с прохожими. У книжного магазина "Гора Кения" она задержалась, разглядывая витрину, потом зашла внутрь, порылась на полках и снова вышла на улицу. Сердце так громко билось, словно ухала сова. Вариинга постояла, убедилась, что знакомых вокруг нет, и решительно направилась к дверям клиники, но, уже ступив на порог, заметила вдруг соседку из пятьдесят восьмого квартала. Вариингу обуял такой стыд, будто ее поймали с краденым, и она пустилась наутек.
В следующую субботу она отправилась к подруге, с которой вместе училась еще в начальной, а затем и в средней школе. Подружка после второго класса поступила на курсы медсестер при центральной муниципальной больнице.
Вариинге повезло: она застала подругу одну. Они поболтали о том о сем — о школе, об учителях, одноклассниках, экзаменах. Вариинга ждала удобного случая, чтобы заговорить о своей беде. Но только открыла было рот, как почувствовала, что к горлу подступил комок. Так и не смогла поведать свой секрет. Вместо этого стала расспрашивать девушку о курсах, будто тоже решила учиться на медсестру. Поболтав еще некоторое время, Вариинга заторопилась домой. Подруга проводила ее до правительственной резиденции на шоссе Накуру — Найроби и повернула назад.
Когда Вариинга осталась одна, у нее подкосились ноги. Хотелось закричать подруге вслед, вернуть ее…
Она побрела по шоссе в сторону Найроби с таким видом, будто выпила спиртного или накурилась бханга. Ноги отказывались повиноваться, она не замечала мчащихся в обе стороны машин; между тем стемнело, зажглись уличные фонари. Она шла и шла без цели. В одном месте едва не налетела на дерево. Только тут до ее сознания дошло, что она стоит на повороте в Бахати. Обогнув забор мужской средней школы, Вариинга направилась к кратеру Мененгаи — она бросится в огромную дыру, как тот индус, что въехал туда однажды на машине и разбился насмерть.
Еще ребенком Вариинга часто слышала, будто кратер населяют духи, которые по утрам бреют деревья и кустарник острыми лезвиями и раз в год поджигают траву. Когда индус упал в кратер, пошла молва, что его затащили туда духи, потому что он ненароком увидел, как они бреют кусты и скачут, играя, по верхушкам деревьев.
Вариинга была бы только рада, если духи схватили бы ее и унесли из Накуру — хоть на тот свет!.. Тут она вспомнила про школьный плавательный бассейн. Вместо того чтобы взбираться ночью к кратеру, она прыгнет в воду и покончит разом со всеми бедами. Вернувшись назад, она ступила на вьющуюся среди школьных построек тропку. В освещенных окнах видны были ученики. Сердце заполыхало огнем. Она зашагала быстрее, моля бога, чтобы ей никто не повстречался.
В колониальные времена в эту школу принимали исключительно белых. Но после достижения независимости ее открыли для детей обеспеченных кенийцев. Кое-кто из учеников жил в городе, но большая часть — в общежитии. По вечерам они готовили в классах домашнее задание. Их-то и видела Вариинга в окнах — склоненными над книгами.