Подросток Мухойя, лишь недавно прошедший обряд инициации, придя домой, застал отца за излюбленным занятием и внезапно понял: сейчас или никогда. "Если ты дорожишь жизнью, — закричал он, — не смей больше трогать мать". Сначала отец настолько опешил, что рука, поднятая для удара, застыла в воздухе. Может, ему послышалось? Немая овца заговорила! Отец рассвирепел, точно раненый лев. Мухойя было струхнул. Но в глазах льва он различил страх. Он схватил отца за руку и ударил его. Годы ненависти и страха взорвались пьянящей запретной радостью. Отец и сын схватились не на жизнь, а на смерть. Но Мухойя не мог предвидеть измены: женщина подняла полено и вступилась за мужа. Теперь настала очередь Мухойи в изумлении хлопать глазами. "Он твой отец и мой муж!" — вскричала она, с размаху вытянув его поленом по спине. Мухойя бросился вон из дому. Первый раз в жизни он заплакал. Он не понимал, не мог понять! В тот же вечер о происшествии узнала вся деревня. Сын поднял руку на отца! Мухойя был вынужден покинуть родные места. Он даже обрадовался, когда англичане призвали его в армию. Но все, что случилось, никогда не изгладится из его памяти, никогда…
Он услышал, как Мумби подбадривает его. Ее крики вернули его к действительности. Словно в ответ на ее призыв, он рванулся и оставил позади Лейтенанта Ко-инанду. Он стремглав летел вперед, убегая от воспоминаний, от прошлого. Да, такого детства и врагу не пожелаешь… Итак, драма стремительно шла к развязке.
Коинанду отчаянно пытался сократить разрыв между собой и Генералом Р, но ему не удавалось собрать свою волю в кулак, отдать бегу все силы. Вот уже два дня, как он лишился покоя. Он не понимал, в чем дело. Ведь ему еще не такое пришлось вынести на войне белого человека и там, в лесу. В армии он служил поваром и уверовал было, что он везучий. Жизнь надавала ему тумаков, и он прозрел. Коинанду был из тех людей, которые на одном месте долго не задерживаются, потому что вечно чем-нибудь недовольны. Перед каждым хозяином он распространялся о своих военных заслугах и настаивал на своем праве претендовать на лучшее. Устроившись на обувную фабрику неподалеку от дома, он прямо сказал мастеру, сказал на людях: "Мне не хватает денег. Я хочу такую же машину, как ваша". Его немедленно уволили. Это его немного отрезвило. В конце концов он стал боем в доме той женщины…
Теперь он не мог понять, как же так: в лесу он бесстрашно сражался и, когда надо было, безжалостно убивал, и ни одна из кровавых сцен, свидетелем и участником которых он был, не тревожила его покой и сон, наоборот, жестокая война против белых придала смысл его жизни, сделала его человеком. Почему же теперь воспоминание об этой женщине мучает его совесть? Столько лет прошло с тех пор… Он любовно ухаживал за ее псом, и ей это было приятно; она делала ему подарки на рождество. Но потом снова явились тревожные мысли, у нее нет мужа, а ей принадлежит огромный дом. Почему? Почему он, мужчина, должен ютиться в тесной хибарке? У него был неплохо подвешен язык, и он любил поделиться своими мыслями с другими. Она одинока. Нехорошо, когда женщина одна. Парень, я ею займусь! Поплаваю в этой луже! Приятели от души смеялись шуткам Коинанду. Но началось с шутки, а кончилось… Случай подвернулся во время чрезвычайного положения. Он и еще двое растянули ее на полу. Его обуревали страх и лютая ненависть. Он ненавидел белых — всех и каждого. Он мстил теперь им всем! Унижая эту женщину, он унижал всех белых. Белый — ничтожество, белый — жалкая тварь! "Вот тебе, вот тебе за то, что ты выделывал с нами, черными!" — твердил он, набросившись на нее с ожесточением. Он и те двое бежали в лес. Прошли годы, и он позабыл тот случай. Не вспоминал вплоть до того дня, когда пошел в Гитхиму повидаться с Мваурой. Там он наткнулся на мисс Линд…
Даже теперь, когда он бежал, при мысли о той неожиданной встрече его бросало в дрожь. Призрак прошлого лишил его покоя, освежающий напиток Свободы стал пресным и безвкусным.
Генерал Р теперь намного опередил Коинанду. Коинанду напрягся, поднажал. Из толпы донесся крик, он воодушевил его. Откуда-то взялись новые силы. "Бороться, бороться до конца!" — тяжело дыша, уговаривал он себя.
В начале одиннадцатого круга Гиконьо обошел Каранджу. Новым всплеском возгласов и криков встретила его успех толпа. Но этот гул точно подхлестнул Каранджу, и он тоже наддал, чтобы не отстать от соперника. А Гиконьо уже поравнялся с Мваурой, и тщетно тот пытался удержать первое место. И Каранджа настиг и обошел его. Мваура выбился из сил и вскоре оказался позади всех. Теперь все взоры были устремлены на Гиконьо и Каранджу. Мало кто знал о скрытых мотивах и страстях, кроющихся за этим соперничеством, но толпа почувствовала что-то необычное. Последний круг они бежали бок о бок. В какой-то момент казалось, что Каранджа опережает Гиконьо. Но Гиконьо рванулся вперед, словно одержимый. В самом деле, что-то безрассудное было в их самозабвенном беге. Люди вставали на цыпочки, чтобы получше разглядеть соперников.