Выбрать главу
Если я воздержусь от того, чтобы вмешиваться в дела людей,они сами о себе позаботятся.Если я не буду командовать людьми,они будут действовать самостоятельно.Если я воздержусь от проповедования, люди сами себя исправят.Если я не буду навязчивым, люди станут самими собой.

Эти слова можно понимать в том смысле, что человеку изначально присущи позитивные устремления, и если им не препятствовать (а тем более – если их поощрять), то человек способен сам решать встающие перед ним проблемы, вести себя добродетельно и достойно без всякого принуждения. Похожие идеи, в частности, можно найти и у Руссо, который был убежден: человек, если дать ему возможность раскрыть врожденный потенциал, будет развиваться оптимально и эффективно, поскольку доброта изначально свойственна его природе.

Эта идея красной нитью проходит сквозь всю теорию личности Роджерса и его концепцию психотерапии, которые были впервые подробно представлены в его работе “Клиент-центрированная терапия: ее современная практика, значение и теория”. Эта книга увидела свет ровно полвека назад – 2 января 1951 г. и ознаменовала революционный переворот в теории и практике терапии и консультирования.

Идеи, сформулированные в книге, Роджерс начал разрабатывать значительно раньше и впервые представил некоторые из них на суд научной общественности еще в 1940 г. в своем докладе “Некоторые новейшие концепции в психотерапии”, сделанном в университете штата Миннесота, а три года спустя – в книге “Консультирование и психотерапия” (прошло чуть более полувека, и это “последнее слово научной мысли” стало доступно и русскоязычному читателю). Суть выдвинутого Роджерсом подхода заключается в том, что каждый человек имеет внутри себя “большие резервы самопонимания, изменения Я-концепции, точек зрения и поведения, и эти ресурсы выявляются только тогда, когда создается соответствующий климат…” Проще говоря, в самом человеке заложено все необходимое для его полноценного существования, надо только помочь высвободиться этому позитивному потенциалу.

Такой подход может быть расценен как наивный идеализм, тем более что действительность на каждом шагу, казалось бы, ему противоречит. Глядя на окружающих, постоянно приходится задаваться вопросом: “Где же он, этот самый позитивный потенциал? Если он и есть, то как же глубоко он запрятан!” В оптимизм Роджерса очень хочется верить, однако помимо деклараций, кажущихся голословными, хотелось бы все-таки иметь и какое-то научное обоснование такого подхода. Существует ли оно?

В качестве аргумента в пользу своих теорий психологи-гуманисты приводят результаты одного исследования, проводившегося в США во второй половине 20-х гг. Оно было осуществлено Кларой Дэвис – психологом, весьма далеким от гуманистической ориентации и скорей принадлежавшим к поведенческому направлению, так что ее работы следует отнести не столько к истории, сколько к предыстории гуманистической психологии. Начало эксперименту было положено 27 января 1926 г., когда в распоряжение Дэвис поступил первый испытуемый – годовалый ребенок, впоследствии фигурирующий в научных отчетах как Эрл Эйч. Опыт был предельно прост. Ребенка наблюдали в естественных условиях его существования, модифицировав лишь одно из них: его не кормили, то есть не давали ему какую-то определенную пищу (которую обычно выбирает для ребенка взрослый). Разумеется, малыша не морили голодом, напротив – есть он мог сколько угодно. Более того, еду он мог выбирать себе сам из великого многообразия предложенных продуктов.

Как, по вашему мнению, повел бы себя ребенок в такой ситуации? Житейский здравый смысл подсказывает единственный возможный ответ: малыш скорее всего предпочтет “вкусненькое”, примется безудержно баловать себя сладостями, и т. п. В душе иных родителей уже, наверное, пробудился праведный гнев: “Мыслимо ли такое издевательство над ребенком?! Ведь так недолго и подорвать его здоровье, потому что рацион, беспорядочно выбранный неразумным младенцем, может принести ему только вред!”

Хочется успокоить взрослых, как это сегодня делается в голливудских титрах: “В ходе эксперимента ни один ребенок не пострадал”. (Важно лишний раз подчеркнуть: ученые – не политики, рискованные эксперименты они сначала проводят на животных; так и тут, самыми первыми испытуемыми в подобных опытах выступили крысы).

В данном случае, как это нередко бывает, здравосмысленное решение оказалось продиктовано банальным предрассудком. На самом деле, и Эрл Эйч, и все прочие дети-испытуемые повели себя по-настоящему мудро: после нескольких проб они остановили свой выбор на тех продуктах, которые в сумме составили оптимально сбалансированный рацион.