В центре этого культа оказалась конкретная женщина, а предмет любви всегда тщательно выбирался влюбленным и не мог быть заменен никем другим. Чтобы стать достойной поклонения, женщине, в свою очередь, полагалось иметь мужа и быть недосягаемой. Куртуазную любовь часто осуждали за прославление супружеской измены и неуважение к браку. Однако супружеская измена вовсе не являлась целью куртуазной любви, ее сущность составляла свободно избранная и свободно дарованная любовь. В Средние века считалось, что такая любовь не доступна супругам, руководствовавшимся в своем поведении интересами продолжения рода и собственности, а также политическими амбициями.
Правила амор строятся на том, что рыцарь тайно поступает на службу к своей возлюбленной. Эта служба возвышает и облагораживает его: служа даме, рыцарь должен доказать свою доблесть. Он должен был вынести любые испытания, изобретенные его дамой. Обычно рыцарь доказывал свою доблесть на турнирах и поединках. Мучения, которым подвергал себя добивающийся расположения дамы рыцарь, зачастую приближались к самоистязанию кающегося грешника. Считалось, что каждое успешно пройденное испытание ведет к сближению влюбленных».
Следующий этап развития отношений между мужчиной и женщиной – галантная эпоха, которую лучше всего описал Мариан Филяр в книге с аналогичным названием: «Эта тенденция заметнее всего в XVIII веке, когда можно говорить о господстве эротизма в определенных кругах общества. Эротическая любовь составляла основное содержание жизни. Этот взгляд на мир, как проявление своеобразного упадка, должен был принести с собой эротоманию. Сто пятьдесят лет – между Тридцатилетней войной и Французской революцией – были «золотым веком» аристократической дворцовой галантности и великих королевских любовниц. Не существовало никаких ограничений полигамии и полиандрии при королевском дворе и во дворцах аристократов, а те, кто не предавался порокам, слыли чудаками и дикарями. Супружеская верность сделалась смешным пережитком, ее никто ни от кого не ждал. Это привело к небывалому возрастанию сексуальной свободы мужчин, а в отношении свободы женщин – просто к революции.
Екатерина II
Платон Зубов
Считалось, что женщина создана действительно для любви, а не для того, чтобы доставлять удовольствие мужчине. У нее была собственная сексуальная жизнь, она имела право на активную роль, а не только на подчинение мужчине. Культ эротизма поставил ее в самый центр жизни, все вращалось вокруг нее. Но это не имело ничего общего со средневековым культом женщины, было гораздо естественнее, никто не стремился превращать любовные дела в драму. Не устраивал драм даже Петр I, застав очередных любовников в спальне своей жены Марты Скавронской (ее возведение на трон под именем Екатерины I вызвало небывалый скандал во всей Европе). Достойными продолжательницами той же традиции стали три следующие властительницы России: Анна, Елизавета и Екатерина II, – через спальни которых прошли целые полчища мужчин, и ни один из них не был оставлен без награды. Единственное, что не допускалось в этот галантный век – это гомосексуализм. Так, Людовик вмешался самым радикальным образом в известный версальский скандал с гомосексуальным «Клубом содомистов»…, а Фридриху Великому приходилось вообще скрывать свою извращенную склонность.
Однако не стоит забывать, что мир галантности, в сущности, был миром немногих. Большинство не могло себе позволить такого образа жизни, полигамия обходилась слишком дорого, социально-экономические условия не способствовали всеобщему промискуитету. Аристократию не беспокоила собственная нравственность, но она и не стремилась навязать ее другим классам, в частности буржуазии, которая по упомянутым выше причинам не хотела и не могла принять этой морали, позволяя себе только с завистью поглядывать на аристократические утехи. Аристократическому символу – Казанове, буржуазия противопоставила символ «падшей женщины», соблазненной искусителем-аристократом, порядочной женщины, которая тяжко расплачивается за совершенный грех, – символ, ставший ведущим мотивом нравоучительной буржуазной литературы этого периода.