Тот, кто возьмется за чтение настоящей книги, будучи более или менее неподготовленным, вероятно, удивится объему исторического материала, привлекаемого в качестве имеющего отношение к моему исследованию. Внутренняя необходимость этого объясняется тем фактом, что прийти к верному пониманию и оценке какой-либо психологической проблемы можно, лишь достигнув некоей расположенной вне нашего времени точки, откуда мы могли бы наблюдать ее, таким наблюдательным пунктом может быть только какая-нибудь прошедшая эпоха, разрабатывавшая те ж проблемы, хотя и в других условиях и отличающихся формах. Становящийся при этом возможным сравнительный анализ, естественно, требует соответственным образом детализированного учета исторических аспектов ситуации. Последние можно было бы описывать гораздо более сжато, если бы мы имели дело с хорошо известным материалом, где достаточно немногих ссылок и намеков. Но, к несчастью, дело обстоит совсем не так, поскольку рассматриваемая здесь психология алхимии представляет собой почти целинную территорию. Поэтому я вынужден предполагать некоторое знакомство читателя с моей "Психологией и алхимией"; в противном случае, ему будет трудно разобраться в содержимом настоящего тома. Те из читателей, чей личный и профессиональный опыт в достаточной мере ознакомил их с обширностью проблемы переноса, простят мне это допущение. Хотя данное исследование может считаться вполне самостоятельным, оно в то же время служит введением к более объемлющему рассмотрению проблемы противоположностей в алхимии, их феноменологии и синтеза, которое будет выпущено позднее под заглавием Mysterlum Coniunctionis". Здесь мне хотелось бы выразить благодарность всем, кто прочел рукопись и привлек мое внимание к ее недостаткам. В особенности, я признателен доктору Мари-Луизе фон Франц за щедро оказанную мне помощь.
К.Юнг осень 1945г.
Шизофрения
[Впервые опубликовано в Schweizer Archiv Fur Neurologie und Psychiatrie LXXXI (Zurich 1958), pp. 163-177. Перевод В. В. Никитина.]
Обозревать пройденный путь - привилегия пожилого человека. Я благодарен доброжелательному интересу профессора Манфреда Блейлера за возможность обобщить мой опыт в области шизофрении в обществе моих коллег.
В 1901 году я - молодой ассистент в клинике Бургхольцли - обратился к своему тогдашнему шефу профессору Юджину Блейлеру с просьбой определить мне тему моей будущей докторской диссертации. Он предложил экспериментальное исследование распада идей и представлений при шизофрении. С помощью ассоциативного теста мы тогда уже настолько проникли в психологию таких больных, что знали о существовании аффективно окрашенных комплексов, которые проявляются при шизофрении. В сущности, это были те же самые комплексы, которые обнаруживаются и при неврозах. Способ, которым комплексы выражались в ассоциативном тесте, во многих не слишком запутанных случаях был приблизительно тем же, что и при истериях. Зато в других случаях, в особенности когда был затронут центр речи, складывалась картина, характерная для шизофрении - чрезмерно большое по сравнению с неврозами количество провалов в памяти, перерывов в течении мыслей, персевераций, неологизмов, бессвязностей, неуместных ответов, ошибок реакции, происходящих при или в окружении затрагивающих комплекс слов-стимулов.
Вопрос заключался в том, каким образом с учетом всего уже известного можно было бы проникнуть в структуру специфических шизофренических нарушений. На тот момент ответа не находилось. Мой уважаемый шеф и учитель тоже ничего не мог посоветовать. В результате я выбрал - наверное, не случайно - тему, которая, с одной стороны, представляла меньшие трудности, а с другой, содержала в себе аналогию шизофрении, поскольку речь шла о стойком расщеплении личности у молодой девушки. [О психологии и патологии так называемых оккультных феноме-нов см.: GW 15. (Русский перевод см. в: «Конфликты детской души». М.,1994. С. 225-330. - ред.).] Она считалась медиумом и впадала на спиритических сеансах в подлинный сомнамбулизм, в котором возникали бессознательные содержания, неведомые ее сознательному разуму, демонстрируя очевидную причину расщепления личности. При шизофрении также очень часто наблюдаются чужеродные содержания, более или менее неожиданно врывающиеся в сознание и расщепляющие внутреннюю целостность личности, правда, специфическим для шизофрении образом. В то время как невротическая диссоциация никогда не теряет свой систематический характер, шизофрения являет картину, так сказать, несистематической случайности, в которой смысловая целостность и связность, столь характерная для неврозов, часто искажается настолько, что становится крайне неясной.