Подумайте о погоне по шоссе со скоростью 100 миль в час, погоне полицейских за грабителями. Подумайте о грабителях, которые носят огнестрельное оружие, участвуют в вооруженных ограблениях, садятся в тюрьму, лелеют свой гнев и там, терроризируют других заключенных, убивают охранников. Воспитанные в гневных семьях, эти люди и выросши полны гнева. Когда они подставляют себя смерти (в соответствии со сценарным решением довести других), они становятся не менее мертвыми, чем те, которые убили себя в очевидной депрессии. Пациент, дальше всего прошедший по пути «Я вас доведу, даже если это и убьет меня» — это параноик, придумывающий себе врагов.
Вот уже 14 лет мы работаем с персоналом комиссии по делам несовершеннолетних штата Калифорния. Эти замечательные люди каждый день имеют дело с юными плутами, скрывающими под маской гнева и «отсвечивающего» поведения глубокую депрессию. Один из способов достучаться до ребят — перенести их сценарий на бумагу. Когда правонарушитель видит, что по сценарию он планирует умереть к 25 годам, он, возможно, почувствует необходимость серьезной терапии. Он обнаружит, что сам в ответе за разрушение себя, что мир не нацелен довести его, если только он сам не вынудит мир это сделать. Постепенно он научится ценить себя достаточно сильно для того, чтобы оставаться в живых.
Тот же подход можно применять и ко взрослым преступникам. Мартин Гродер, работавший раньше в федеральной тюрьме Мэрион, создал выдающуюся программу для взрослых заключенных, многие из которых имели пожизненные сроки за убийства без права досрочного освобождения. Несколько лет назад на трехдневном семинаре, который мы проводили в этой тюрьме, один из заключенных размышлял вслух о плане побега, который, вероятнее всего, привел бы не только к убийству охранника, но и к его собственной смерти. Терапевтическим выбором для него было решиться не убивать себя и расстаться со сценарием «Я вас достану, даже если это и убьет меня». Движение, начатое Гродером и другими, превратило некоторых преступников в терапевтов, успешно работающих с другими заключенными (так же, как и с людьми за пределами тюрьмы). Гродер использовал комбинацию ТА, гештальт-терапии, первичного крика и других подходов.
Заключение
Основными в принятии нового решения при депрессии можно считать по крайней мере четыре шага:
1. Взрослый антисуицидальный контракт.
2. Работа Ребенка по выходу из тупика второй степени, в течение которого Ребенок борется против предписания и заново решает жить.
3. Работа Ребенка по выходу из тупика третьей степени, в течение которого приспособившийся Ребенок расстается с представлением о себе, как о никчемном и незначительном человеке, а свободный Ребенок признает свою внутреннюю ценность и объявляет себя достойным жить.
4. Пациент становится себе родителем, и новый Родитель любит и заботится о Ребенке.
10. НЕВРОЗ НАВЯЗЧИВОСТИ: ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ
Зак — очень необычный клиент. Работая с удивительным мужеством, он за три семинарских дня навсегда избавился от невроза навязчивости. Конечно же, мы не предполагаем, что любой человек с 10-летним стажем (!) бесконечного мытья рук, запутывания следов, навязчивых мыслей и достоянных сомнений может вылечиться за три дня. Но поскольку большинство авторов утверждают, что подобные Заку пациенты не поддаются лечению в принципе, мы решили описать работу с ним в качестве доказательства обратного — возможности излечения людей, страдающих неврозом навязчивости.
В пятницу утром мы начинаем свой семинар с представления участников друг другу. Их 14, половина — терапевты. Шестнадцать терапевтов, съехавшихся на четырехнедельный семинар, выступают в роли наблюдателей. После процедуры знакомства мы переходим к контрактам: «Представьте, что уже середина дня воскресенья, семинар закончился. Вы уезжаете, выполнив то, что хотели выполнить. Что в вас изменилось?». Зак отвечает пятым:
Зак: У меня больше нет навязчивого невроза (Говоря, он потирает руки как при мытье и сидит, уставившись в пол. Он — светловолосый, красивый, выглядит моложе своих 22 лет; хотя в каком-то ракурсе он выглядит старше из-за напряженного выражения лица.)
Боб: В чем выражается у вас невроз навязчивости? Как вы изменились, когда уехали?
Зак: Я не волнуюсь, не задавил ли кого-нибудь, хотя и знаю, что не задавил. Я не останавливаюсь и не еду назад, чтобы посмотреть, не задавил ли я кого-нибудь. (Он приводит и другие примеры своего маниакального поведения, такие как постоянное мытье рук и проверка, выключен ли свет.)