Мэри: Послушайте, а что плохого в вашем решении больше с ним не жить? Почему вы злитесь при мысли об уходе?
Гвен: Это было бы бессмысленно… Вы не можете уйти от мужа без веской причины…
Мэри: (Проигрывает ее слова на магнитофоне). Прислушайтесь к «вы». «Вы не можете уйти от мужа». Это программирование. «Вы не можете уйти», — говорит одна ваша половина. Другая половина говорит: «Но, мама, у меня есть веская причина: он такой плохой! Сейчас я тебе докажу, что я должна на него злиться!»
Гвен: Хм-м. Да, похоже. Никто из нашей семьи не разводился. По правде говоря, я уже написала маме о нем в письме, надеясь, что она скажет: «Разводись». Вместо этого она посоветовала: «Постарайся».(Улыбается). Я сейчас поняла кое-что забавное. Когда она говорит: «Постарайся», я стараюсь отыскать в нем еще больше гадостей.
У нас, у людей, есть много способов заставить себя выполнять те или иные жизненные задачи, однако гневливый клиент убежден, что ему в качестве спускового крючка для собственных поступков необходим гнев. Мы предлагаем таким клиентам всякий раз, когда они злятся, задавать себе следующие вопросы:
1. Ситуация, из-за которой я злюсь (грущу, чувствую вину и т.д.) — она реальна или вымышлена? Если вы злитесь из-за чего-то в будущем, ситуация вымышлена. Если вы злитесь в ответ на интерпретацию или предположение, которые делаете о чьем-нибудь поведении, она опять— таки является вымышленной, пока вы не проверите реальные факты.
Сара: Моему мужу все равно, что я думаю, и это сводит меня с ума.
Мэри: Расскажите ему, что вы думаете, и узнаете, действительно ли ему все равно, что вы думаете. Может быть да, а может нет. Пока не спросите, вы можете только гадать.
2. Я могу что-нибудь предпринять? Если Сара обнаружит, что мужу ее мысли не интересны, она может развестись с ним, перестать рассказывать ему о своих мыслях, поразмышлять, а что же его интересует, или плюнуть на все и продолжать ему все рассказывать — но уже не злясь, что ему не интересно.
3. Я выбираю этот подход? Составив список возможных подходов, Сара может решить либо следовать одному из них, либо не делать ничго. Каким бы ни был выбор, ее гнев уже потерял для нее всякую ценность.
Когда клиент думает, что в этой ситуации гнев — единственно возможная, а посему неизбежная реакция, он верит, что это люди и ситуации заставляют его чувствовать. Мы часто используем воображение, чтобы доказать, что каждый человек сам выбирает себе чувства:
«Закройте глаза. Представьте, что вы ведете машину. Вы превысили скорость. Машина, едущая перед вами, внезапно останавливается, и вы резко тормозите. Машины столкнулись, но вы не пострадали. Задержитесь в машине на минутку. Что вы чувствуете? Выйдите и осмотрите обе машины. Ваш бампер и решетка смяты. Что вы чувствуете? Что вы бормочете про себя?»
Когда группа клиентов проводит этот эксперимент вместе, они видят, что у каждого из них возникают разные чувства, и эти чувства обусловлены не событием, но тем, что они говорят сами себе. Боязливые люди рассказывают истории на тему «Я могла бы погибнуть». Виноватые ругают себя и предсказывают, что страховку не выплатят, потому что они якобы превысили скорость. Грустные могут решить, что в этом году отпуск пропал, ведь все деньги уйдут на ремонт машины. Гневные концентрируют свое внимание на мерзавце, который затормозил без предупреждения.
Если клиент продолжает верить, что это люди и ситуации делают его злым, терапевт может соблазниться капитуляцией, особенно если сам на такие ситуации отвечает гневом и в глубине души верит, что его гнев оправдан. Игнорируя патологию клиента, терапевт с клиентом могут втянуться скорее в «совещательный», нежели терапевтический контракт, начав учиться решать проблемы. Этот подход может помочь клиенту решить его сиюминутные внешние проблемы, но, решив их и оставшись в состоянии гнева, клиент обязательно создаст себе новые неприятности для оправдания собственного гнева.
Давным-давно, когда мы только начинали вести группы, у нас были клиенты по имени Рут и Сай. Любимой темой Сая было обсуждение отказа Рут убирать две сдаваемые внаем квартиры, которыми они владели. Через три месяца после отъезда последних жильцов Сай все еще не мог сдать эти квартиры, потому что они все еще не были убраны. Рут металась между самобичеванием и жалобами, что Сай видит в ней только уборщицу. Однажды, прервав обычную гневную тираду Сая, Боб попросил его назвать несколько цифр и написал их на доске: