Если бы наш субъективный философ ограничился одним недоумением по вопросу о том, в каком сочинении обоснован материализм, – это бы ещё полбеды. Но он, – несмотря на то, что не нашёл нигде не только обоснования, но даже изложения материалистического понимания истории (а, может быть, именно потому, что не нашёл) – начинает приписывать этой доктрине притязания, никогда ею не заявленные. Приведя цитату из Блоса о том, что Маркс провозгласил совершенно новое понимание истории, он, нисколько не церемонясь, трактует дальше о том, будто эта теория претендует на то, что она «разъяснила человечеству его прошедшее», объяснила «всё (sic!!?) прошедшее человечества» и т. п. Ведь это же всё сплошная фальшь! Теория претендует только на объяснение одной капиталистической общественной организации и никакой другой. Если применение материализма к анализу и объяснению одной общественной формации дало такие блестящие результаты, то совершенно естественно, что материализм в истории становится не гипотезой уже, а научно проверенной теорией; совершенно естественно, что необходимость такого метода распространяется и на остальные общественные формации, хотя бы и не подвергшиеся специальному фактическому изучению и детальному анализу, – точно так же, как идея трансформизма, доказанная по отношению к достаточному количеству фактов, распространяется на всю область биологии, хотя бы по отношению к отдельным видам животных и растений и нельзя было ещё установить в точности факт их трансформации. И как трансформизм претендует совсем не на то, чтобы объяснить «всю» историю образования видов, а только на то, чтобы поставить приёмы этого объяснения на научную высоту, точно так же и материализм в истории никогда не претендовал на то, чтобы всё объяснить, а только на то, чтобы указать «единственно научный», по выражению Маркса («Капитал»), приём объяснения истории[73]. Можно судить по этому, какие остроумные, серьёзные и приличные приёмы полемики употребляет г. Михайловский, когда он сначала перевирает Маркса, приписывая материализму в истории вздорные претензии «всё объяснить», найти «ключ ко всем историческим замкам» (претензии, сразу же, конечно, и в очень ядовитой форме отвергнутые Марксом в его «письме»[74] по поводу статей Михайловского), затем ломается над этими, им же самим сочинёнными претензиями и, наконец, приводя точные мысли Энгельса, – точные потому, что на этот раз даётся цитата, а не пересказ, – что политическая экономия, как её понимают материалисты, «подлежит ещё созданию», что «всё, что мы от неё получили, ограничивается» историей капиталистического общества[75], – делает такой вывод, что «словами этими весьма суживается поле действия экономического материализма»! Какой безграничной наивностью или каким безграничным самомнением должен обладать человек, чтобы рассчитывать на то, что такие фокусы пройдут незамеченными! Сначала переврал Маркса, затем поломался над своим враньём, потом привёл точные мысли – и теперь имеет нахальство объявлять, что ими суживается поле действия экономического материализма!
Какого сорта и качества это ломанье г. Михайловского, можно видеть из следующего примера: «Маркс нигде не обосновывает их» – т. е. оснований теории экономического материализма, – говорит г. Михайловский.
«Правда, Маркс вместе с Энгельсом задумал написать сочинение философско-исторического и историко-философского характера и даже написал (в 1845–1846 гг.), но оно никогда не было напечатано. Энгельс говорит: „Первую часть этого сочинения[76] составляет изложение материалистического понимания истории, которое показывает только, как недостаточны были наши познания в области экономической истории“. Таким образом – заключает г. Михайловский – основные пункты „научного социализма“ и теории экономического материализма были открыты, а вслед за тем и изложены в „Манифесте“ в такое время, когда, по собственному признанию одного из авторов, нужные для такого дела познания были у них слабы».
Не правда ли, как мила такая критика! Энгельс говорит, что у них были слабы познания по экономической «истории» и что поэтому они и не печатали своего сочинения «общего» историко-философского характера. Г-н Михайловский перетолковывает это так, что у них слабы были познания «для такого дела», как выработка «основных пунктов научного социализма», т. е. научной критики буржуазного строя, данной уже в «Манифесте». Одно из двух: или г. Михайловский не умеет понять разницы между попыткой охватить всю философию истории и попыткой научно объяснить буржуазный режим, или же он полагает, что у Маркса и Энгельса были недостаточны познания для критики политической экономии. И в таком случае он очень жесток, что не знакомит нас со своими соображениями об этой недостаточности, своими поправками и пополнениями. Решение Маркса и Энгельса не публиковать работы историко-философской и сосредоточить все силы на научном анализе одной общественной организации характеризует только высшую степень научной добросовестности. Решение г. Михайловского поломаться над этим добавленьицем, что, дескать, Маркс и Энгельс излагали свои воззрения, сами сознаваясь в недостаточности своих познаний для выработки их, характеризует только приёмы полемики, не свидетельствующие ни об уме, ни о чувстве приличия.
74
«долгое время циркулировало в России в рукописных копиях с французского оригинала, а затем было опубликовано в русском переводе в „Вестнике Народной Воли“ (№ 5. –
В России письмо Маркса впервые было напечатано в журнале «Юридический Вестник» № 10 за 1888 год
75
См.
76
Упоминаемое здесь сочинение – «Немецкая идеология» – совместное произведение К. Маркса и Ф. Энгельса, над которым они работали в 1845–1846 годах.
Рукопись объёмом около 50 печатных листов состояла из двух томов, первый из которых содержал главным образом разработку основных положений исторического материализма и критику философских взглядов Л. Фейербаха, Б. Бауэра и М. Штирнера, а второй – критику взглядов различных представителей «истинного социализма».
В 1846–1847 гг. Маркс и Энгельс делали неоднократные попытки найти в Германии издателя для своего произведения. Однако из-за препятствий со стороны полиции и вследствие отказа издателей, являвшихся заинтересованными представителями тех направлений, против которых боролись Маркс и Энгельс, эти попытки оказались безрезультатными. При жизни Маркса и Энгельса была опубликована только одна, IV, глава II тома «Немецкой идеологии» в журнале «Das Westphalische Dampfboot» («Вестфальский Пароход») за август и сентябрь 1847 года. Рукопись десятки лет лежала под спудом в архивах германской социал-демократии. «Немецкая идеология» впервые была полностью опубликована в 1932 году на немецком языке в издании Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Русский перевод этого произведения вышел в 1933 году
Приводимая Энгельсом характеристика «Немецкой идеологии» взята из предисловия к его работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»