«ПИСЬМО К КИТАЙЦУ».
«Письмо к китайцу» написано в форме обращения к китайскому писателю Ку-Хун-Мину (Ku-Hung-Ming), приславшему Толстому свои книги «Et nunc, reges, intelligete. The moral causes of the Russo-Japanese War», Shanghai, 1906 («Ныне, цари, разумейте! Моральные причины русско-японской войны») и «Papers from a viceroy’s Jamen» («Бумаги вице-короля Иемен»). В этом письме Толстой высказывает мысли, сходные с теми, какие высказаны были им в только что оконченной статье «О значении русской революции». Этим поясняется запись в Дневнике от 15 сентября 1906 г.: «Кончил и статью, и о земле, и начал письмо китайцу, всё о том же».
К «Письму к китайцу» относятся следующие рукописи, хранящиеся в ГТМ (AЧ, папка 97).
1. Автограф на 12 листах в 4° (6 согнутых пополам полулистов писчей бумаги). На внутренних страницах одного полулиста рукой Толстого сделаны наброски к статье о Петре Хельчицком. Все остальные страницы, кроме последней, чистой, заняты «Письмом». Текст сплошной, не поделенный на главы. В конце рукописи собственноручная подпись и дата — 13 сентября. Текст автографа кратче текста окончательной редакции письма, расположение абзацев часто не совпадает с тем, что мы имеем в окончательной редакции. Автограф, кроме того, заключает в себе несколько вариантов, в окончательную редакцию не вошедших. Важнейшие из них таковы.
В тексте, соответствующем началу III главы окончательной редакции, читаем:
То, что переживаетъ теперь русскій народъ, я думаю, что понимаю болѣе или менѣе вѣрно, и объ этомъ я написалъ и только что кончилъ книгу. Думается мнѣ, что нѣчто подобное должны переживать теперь и восточные народы и въ особенности Китай. И вотъ преимущественно для того, чтобы провѣрить это мое предположеніе, я и пишу это письмо. Очень былъ бы радъ, если бы вы и тѣ, кому покажутся мои мысли стоящими вниманія, отозвались на нихъ.
В тексте, соответствующем IV главе, в автографе было написано:
Въ китайскомъ народѣ, мнѣ думается, есть еще другая причина, заставляющая его искать другого устройства жизни.
Причина эта — захваты европейцами китайской земли и грабежи китaйскaгo имущества подъ видомъ миссіонерства или торговли. Вотъ эта то другая причина, я думаю, и заставляетъ мудрый и великій китайскій народъ прибѣгать къ тому губительному средству, которое называется реформами и состоитъ въ томъ, чтобы усвоить себѣ всѣ пріемы и военнаго и государственнаго управленія тѣхъ народовъ, которые грабятъ и угнетаютъ Китай, и ихъ же средствами дать отпоръ этимъ народамъ.
Не знаю, до какой степени сильна и многочисленна эта партія реформъ; можетъ быть, это зло не такъ велико, какъ мнѣ кажется; но если, дѣйствительно, большинство руководителей китайскаго народа стоитъ за эти реформы и есть вѣроятіе, что онѣ могутъ быть проведены, то это было бы величайшее несчастіе для китайскаго народа.
В тексте, относящемся к VII главе, в автографе читаем:
Что же дѣлать?
Самое простое, не умное, глупое и потому прежде всего представляющееся рѣшеніе большинства, такъ какъ глупыхъ всегда больше, состоитъ въ томъ, чтобы сдѣлать то самое, что сдѣлали западные народы. Это рѣшеніе особенно напрашивается для китайцевъ, такъ какъ, сдѣлавъ то, что сдѣлали западные народы, они пріобрѣли ту силу, отъ которой страдаетъ теперь Китай. Это, къ сожалѣнію, сдѣлала руководимая своимъ мелкимъ, поверхностнымъ умомъ несчастная Японія, радующаяся и гордящаяся тѣми успѣшными шагами, которые она уже сдѣлала для своей погибели. Самое простое и — простите за выраженіе — очень глупое, совершенно не свойственное мудрому китайскому народу было бы то, чтобы завести такія же войска, такую же общую воинскую повинность, такую же конституцiю, такую же промышленность, какъ у западныхъ народовъ, и дать (какъ Японія) отпоръ западнымъ народамъ и сдѣлаться великой военной державой, предписывающей законы всему востоку, а можетъ быть, и всему міру.
Заканчивается автограф следующими словами:
Мы стоимъ еще на томъ распутьи, съ котораго европейскіе народы пошли по ложной, ведущей къ пропасти дорогѣ, и намъ стоитъ только не ходить за ними, что само собой разумѣется, т. к. наиболѣе разумные изъ нихъ уже возвращаются съ нея, и итти по одной прямой дорогѣ, открывающейся передъ нами.
Простите меня, если я предлагаю невѣрное рѣшеніе, и поправьте меня, въ чемъ я ошибся относительно великаго китайскаго народа, къ которому я съ давнихъ временъ питаю глубокое уваженіе и любовь.
Вашъ покорный слуга Л. Толстой.
13 Сентября.
2. Рукописный материал, заключающий в себе 74 бумажных единицы (согнутые пополам полулисты, четвертушки, целые и склеенные из нескольких частей, разной величины части четвертушек, один полулист почтовой бумаги). Всё это, за исключением листа почтовой бумаги, написано на пишущей машинке, с поправками и дополнениями рукой Толстого. Два дополнения сделаны на особом полулисте почтовой бумаги. Весь этот рукописный материал образовался следующим образом. С автографа была снята копия, исправленная и дополненная Толстым. Затем, в целях перегруппировки частей текста, отдельные четвертушки были разрезаны на части и эти части переставлены в новом порядке. То, что подверглось особенно усиленной правке, было вновь переписано и вновь исправлено. Далее переписанное опять разрезывалось, перегруппировывалось, вновь переписывалось и исправлялось и т. д., до пяти-шести раз. Установить в этой работе над статьей какую-нибудь последовательность, благодаря запутанности нумерации и утраты некоторых частей материала, не представляется возможности. На последних страницах статьи поставлены следующие даты: 14 сентября 1906 г. — рукой переписчика и 17 сентября 1906 г. и 18 сентября 1906 г. — рукой Толстого.