6 Т. А. Ергольская в ответ писала 26 июля: «Присланные тобою последние письма все посланы по адресу. Нахожу, что Федуркин из купцов самый честный и даже деликатный. Видимо, он был польщен твоим письмом и на предложение Сережи купить у тебя лошадей, которых ты назначил в продажу, тотчас же явился в Ясную, нашел, что лошади прекрасны, и не торопясь, дал ту цену, которую просили, т. е. 800 руб. серебром. Сережа уверяет, что они не стоят и половины. По крайней мере хотя часть долга будет уплачена. Что касается Копылова, помочь делу уже нельзя, он не может вернуть векселя. Андрей объяснит это тебе подробно. Твою доверенность на имя Валериана Сережа взялся сам ему передать, он к ним едет на этих днях». (Оригинал по-французски; публикуется впервые, подлинник в АТБ.)
7 Дм. Алекс. Дьяков.
8 «Детство».
9 Т. А. Ергольская в ответ писала 26 июля: «Наконец то, милый мой, работе Пенелопы наступил конец. Твой роман закончен и отослан в Питер. Под каким заглавием он появится и на каком языке он написан? Не терпится мне это узнать и еще больше не терпится прочесть его». (Оригинал по-французски; публикуется впервые; подлинник в АТБ.)
В ответ на это письмо, прочитанное гр. С. Н. Толстым, последний писал Толстому от 18 июля из Я. П.
«Сейчас я приехал в Ясную поляну, не докончив начатого мною в Пирогове письма, которое хотел кончить здесь, но письма, которые ты прислал вместе с доверенностью Валериану и которые я прочел, разом прекратили все мои любезности. Они сделали на меня то же впечатление, которое делает на пьяного внезапно вылитый ему на голову ушат воды. — Ты говоришь, что ты хотел, чтобы я управлял твоим имением, а Валериан поверял бы Андрея; из твоих писем этого не видно, или по крайней мере мы этого не поняли. Валериан приехал, еще раз повторяю, за 100 верст и начал ревизовать Андрея, не зная, что от тебя ко мне было тоже письмо, в котором ты просишь управлять Ясной. Согласись, что мне глупо бы было говорить Валериану, что я хочу заниматься твоими делами и повторяю тебе еще раз, я оттого тебе долго не отвечал, что я хотел знать, на что решится Валериан, и что, так как Валериан начал твоими делами заниматься, то тебе от этого ущерба произойти не может. К тому же Валериан для тебя полезней меня, ибо ты не желаешь у себя утонченного хозяйства, а хочешь, чтобы был только присмотр за твоим хозяйством.
Ты можешь быть уверен, что естьли бы поручил бы мне одному управление Ясной, то давно бы ты от меня имел бы ответ, и я не отказался бы от этого, хотя мне свое собственное хозяйство до того надоело, что я его бросаю и готов лучше потерять в год 1000 руб. серебром, чем портить себе десять раз в сутки кровь. Ты говоришь, что я весь в сивом жеребце, это мнение твое ошибочно, ибо я конный завод продаю для уплаты своих долгов, которых у меня одному Крюкову 5000 рублей серебром да Мите 4000 р. сер. и Митинька едва ли не хуже Крюкова. Крюков же пристает ко мне с нелёгким.
У меня над моим имением, между прочим, опекун Николай Чулков: я не знаю, право, во что легче проигрывать: в карты или в цыган. Но несмотря на это, я ни в своих, ни твоих делах ничего слишком мрачного не вижу. Разумеется, естьли я для поправления своих дел уеду за 5000 верст, то они от этого лучше не пойдут. Ты верно на это скажешь, что, вместо того, чтобы говорить о том, что уже сделано, лучше подумать как этому помочь. Правда, но всё как-то не терпится об этом не упомянуть. — Естьли у тебя не более 5000 р. серебр. долга и ты не давал еще векселей на Кавказе, как это видно из одного твоего письма, в котором ты пишешь о благородном поступке одного черкеса, то продажею одних твоих 4-х маленьких лесов можно, естьли не все, то большую часть оных заплатить. Леса же эти суть: Чепыж, овраг Грумонтский, роща за почтовым двором и круглый березник, у тебя же еще останется осинник молодой, который с нуждой, но тоже можно продать, и большой дом, к которому по твоему желанию должно приступить к последнему, но мне кажется, что естьли он простоит без всякого ремонта еще несколько лет (а ремонт оного довольно значительный), то он действительно будет только годен как сувенир, ты же, естьли будешь с деньгами когда либо, всегда можешь построить новый, а жить еще, слава богу, есть где. — Поверь мне, конный завод дороже твоих сувениров, а я его всё таки продам, потому что больше не за что взяться. — Деревень же твоих, есть ли у тебя нет более 5000 р. сер. долга, продавать решительно не надо. Я же думал, что у тебя его более. Лошади твои, чорт знает, почему с рук нейдут, никто даже 100 р. сер. за голову не дает. Я попробую их спустить с своим заводом, в числе они сойдут скорее. Хотя ты на меня и сердишься, по я иначе, как я поступил, поступить не мог, ибо, не говоря о том, что я думал, что Валериан обидится, что я приму на себя управление Ясной (на что я впрочем не стал бы смотреть, приняв в расчет свои интересы), но я ей богу не знал, кто из нас сделал бы тебе действительно больше пользы, ибо, хотя я и нахожу, что у себя я лучше хозяин, чем он, но в чужом имении дело другое, я за себя не отвечаю. Теперь же, естьли Валериан откажется от управления Ясной, что может очень легко случиться, то, как ты в доверенности упомянул о передоверении, я приму это на себя и, что можно будет сделать, сделаю теперь же. Я нарочно еду к нему в Покровское, чтобы обо всем с ним поговорить и главное посоветоваться о продаже леса, за что надо будет скоро приняться. Письмо твое к Федуркину хорошо, к Копылову для него не понятно, ибо ты пишешь к нему как к человеку, а он просто лавошник, к Беэрше же письмо мне вовсе не нравится. Федуркину я уже о твоем долге говорил, и он обещается подождать, что же касается Копылова, то тебе до тех пор, пока ты не утвердишь своей руки, опасаться опеки нечего; тебе глупые скрупулы надо оставить, и на требования полиции об утверждении твоей руки по этому векселю отвечать глупыми сведениями или сказать, как очень умно придумал Андрей, что у тебя есть с ним конторские счеты, и что отец его должен тебе за равные заборы в контору; поэтому, покуда эти щеты не поверят, ты заемное письмо не утверждаешь, а покуда эти пятитысячи-верстная переписка будет продолжаться, время уйдет много. Тебе же, ибо ты эти деньги отдать намерен, совеститься нечего. — На намерение твое адресоваться к Дьякову скажу, что оно по моему вовсе не основательно, ибо во-первых, Дьяков, который теперь в деревне, по случаю своей женитьбы в самых дурных обстоятельствах, опять же нынче такой век, что ни у кого денег нет, а у кого и есть, то не дают, то, право, лучше не пиши.