Письмо Некрасова в Кишинев — письмо от 2 ноября 1854 г. (напечатанное там же, стр. 190—191). Письмо Толстого с просьбой о высылке ему 2-х номеров «Современника» — вероятно, неизвестное нам письмо от 27 апреля 1854 г.
2 «Рассказ маркера», т. е. «Записки маркера» были напечатаны в «Современнике» 1855, № 1.
3 Рукопись «Отрочества» Толстой послал Некрасову из Бухареста 27 апреля с неизвестным нам письмом. Получив рукопись и письмо, Некрасов писал Толстому, но письмо это дошло до Толстого только 24 августа, о чем есть запись в дневнике. Письмо это нам также неизвестно. Снова писал Некрасову Толстой 23 июня (из Бухареста), но и это письмо неизвестно. 10 июля 1854 г. Некрасов писал Толстому об «Отрочестве»: «Если я скажу, что не могу прибрать выражения, как достаточно похвалить вашу последнюю вещь, то, кажется, это будет самое верное, что я могу сказать, да и не совсем ловко говорить в письме и вам больше. Перо, подобно языку, имеет свойства застенчивости — это я понял в сию минуту, потому что никак не умею, хоть и попутное, сказать кое-что из всего, что думаю, выберу только, что талант автора «Отрочества» самобытен и симпатичен в высшей степени, и что такие вещи, как описание летней дороги и грозы или сидение в каземате, и многое, многое дадут этому рассказу долгую жизнь в нашей литературе. Я напечатаю «Отрочество» в IX или X кн. «Современника». Не знаю, получите ли вы его — но он вам в Бухарест высылался». (Там же, стр. 189—190.)
«Отрочество» было напечатано в X (октябрьской) книжке «Современника] за 1854 г. с подписью: «Л. H. Т.» Не знаю, получите ли вы его [«Современник»] — но он вам в Бухарест высылался». Толстой получил сколько-то номеров за 1854 г. «Современника» 11 июля, о чем есть запись в дневнике.
2 ноября Некрасов писал Толстому: «Видно уж такова судьба ваша, что и «Отрочество» в печати подверглось значительным и обидным урезываниям. Случилось несколько ценсурных историй, выговоров — и на ценсора нашего, как и на других, напал панический страх, вследствие которого он вымарал более, чем бы следовало. Само собою разумеется, что были употреблены все старания, чтобы отстоять что можно; к счастью, как вы заметите, лучшие вещи все уцелели в неиспорченном виде. — Вещь эта произвела в читающем мире то, что называется эфект, а что касается литераторов, разумеется, смыслящих, то они сознаются, что очень давно ничего подобного не было в русской литературе. В самом деле, хорошая вещь». (Там же, стр. 190—191.)
О цензурных историях, о которых пишет Некрасов, имеются сведения в дневнике А. В. Никитенки под 26 сентября: «В «Москвитянине», кажется, в июньской книжке, напечатана повесть Лихачева: «Мечтатель». В ней места 3—4 действительно лучше было бы не пропускать, во избежание худшего зла, но цензора Похвистнев и Ржевской пропустили их. Министр велел подать им в отставку. Сколько ни убеждал я, чтобы с ними было поступлено не так строго, министр на этот paз остался при своем решении. К сожалению, это подаст повод злейшим цензорам быть еще неукротимее в своих запрещениях». (А. В. Никитенко. «Записки и дневник», Спб., 1905, т. I, стр. 436). Цензором «Современника», в общем довольно мягким, был Владимир Николаевич Бекетов (р. 1809), казанский помещик, родственник попечителя в 1845—1856 гг. Петербургского учебного округа М. Н. Мусина-Пушкина.
4 В ответ Некрасов писал 17 января 1865 г.: «Ваше «Отрочество» вышло в свет в октябре 1854 г. (Его изрядно общипала ценсура, вымарав многое из первых проявлений любви в отроке и кое-что там, где рассказчик говорит об отце) и произвело то, что называется эфектом, т. е. некоторый говор в Петербурге. Что касается до литературного круга, то все порядочные люди единогласно находили эту вещь исполненною поэзии, оригинальною и художественно-выполненною. Так как пишу вам об вашем «Отрочестве» уже в 3-й раз, то вы извините меня за угловатость этих фраз, да я же и вечно тороплюсь — вот и теперь мне помешали дописать письмо. Мои приятели Тургенев и Анненков в восторге от этого произведения в таком же, как и я. (Это приписано через час.)
В 1 № Совр. на 1855 год поместил я ваш рассказ «Записки маркера», в котором, кажется, я ошибался, в 1-м чтении он мне не понравился, о чем я вам и писал, но, прочитав его недавно, спустя почти год, я нашел, что он очень хорош и в том виде, как написан — по крайней мере был хорош в рукописи, потому что в печати и его-таки оборвали — впрочем, существенного ничего не тронуто. Надо еще заметить, что наш ценсор — самый лучший. Что скажут об «Зап. марк.» я вам напишу — впрочем едва ли я. Корреспонденцию свою по журналу передаю я Тургеневу (который, мимоходом вам сказать, очень любит ваш талант — мы об вас очень много болтали), ибо сам имею надежду в феврале уехать за границу (я болен — и безнадежно), впрочем ваш ответ вероятно меня еще здесь застанет. Но вы адресуйте на имя Тургенева Ивана Сергеевича, в редакцию Современника, или на имя Панаева И. Ив. — впрочем Тургенев займет мою роль в редакции Современника — по крайней мере до той поры, пока это ему не надоест — и сноситься с ним вам будет прямее». (Там же, стр. 193—194.)