5Статью твою, вероятно, не напечатают; если бы напечатали, то это был бы прекрасный повод для враждебных нам людей уличать нас в легкомыслии и недобросовестном употреблении пожертвований.
6История со Степ[аном] есть частный случай, доказывающий только то, как дурно отсутствие столовых. Твои же 10 ф[унтов], очевидно для каждого, или недостаточны, или излишни. Для семьи, у к[оторой] ничего нет, кроме 30 ф. земских и 10 твоих, при проезде за мукой и при поедании ее хлебом без примеси и приварка, — этих 40 ф. недостанет, как ты и пишешь; для семьи же, у к[оторой] есть еще что-нибудь, очевидно не 10 ф. будут средством питания.
Итак, о столовых:
1) Устраиваются они в деревнях для того, чтобы, во 1-х, обеспечить самые несчастные семьи, из кот[орых] прежде всех вполне обеспечивается та, у к[оторой] устраивается столовая; во 2-х, для того, чтобы в деревне, где она есть, не мог никто умереть или заболеть с голода (как кому плохо, придет и попросится в столовую); в 3-х, для того, чтобы можно было кормить более дешевой пищей, т[ак] к[ак] хлеб теперь дороже всякого другого приварка, не менее, а часто более питательного, как-то гороха, овсянки, а у вас пшена (Эрисман об этом самом читает лекцию)7; в 4-х, для того, чтобы можно было питать людей более здоровой пищей, каково всякое хлебово. —
2) Устройство столовых требует никак не больше, а скорее меньше хлопот, чем раздача мукой и хлебом. Дело всё в запасе провизии и в известные дни раздачи ее.
3) 8Столовые же даже без наблюдения, с наблюдением одних столующихся, идут очень хорошо. Одна Наташа9 ведет более 30-ти столовых.
4) Расход на столовые немного больше, чем стоимость 30 ф. в месяц и меньше того, что у вас получает человек — 30 ф. от земства и 10 ф. от тебя.*
5) Самая трудная сторона дела: правильное распределение без сравнения легче при столовых, чем при всякой другой форме.
Пожалуйста, хорошенько подумай обо всем этом, постаравшись сначала спрятать, вдвинуть назад свое самолюбие, и сделай, как лучше; но мне уж, пожалуйста, не описывай твоей деятельности. Такой достаточно везде. И в Москве так купцы за упокой души раздают.
Еще советую тебе и очень советую: не искать ужасов, как Степан, а внимательно и спокойно изучать положение народа, и если хочешь описывать, то описывать всё положение семей: описать, из чего состоит его помещение, чем топится — есть ли заготовленное топливо, — есть ли скотина, какая? Когда была иногда продана. Это главное (п[отому] ч[то] часто семья в страшном положении, но в таком положении она уже 3 года). Есть ли одежа, какая, есть ли птица. Чем занимаются, как проводят дни члены семьи. Такое описание тронет и подействует, а не ахи и охи.
Главное же пойми, что ты не призван прокормить 5000 или 6 т[ысяч] или хn количество душ, а призван наилучшим образом распределить ту помощь, какая попала тебе в руки. Делаешь ли ты это перед своей совестью?
Одно объяснение для меня твоего образа действий это то, что большинство мужиков всегда предпочитают раздачу мукой столовым, что было и у нас, и что они сбили тебя. Но надо было не поддаваться.
Дружески жму руку Ивану Александровичу10 и прошу извинить меня за неправильное осуждение его.
11Написал тебе сейчас этот первый лист письма и ни о чем не могу думать, как о тебе. Думаю, во 1-х то, что как хорошо то, что ты делаешь, что доброе желание руководит тобой, что здесь в Москве живут люди в свое удовольствие с своими привычными им и тебе интересами, что ты молод и живешь там один, стараясь делать то, что хорошо, то, что должно. Так отчего же ты делаешь такие...12 и с таким упорством? Думаю и не могу придумать. Неужели одно, даже не самолюбие, а амбиция — нежелание сознаться себе, что ошибся, может руководить тобой и испортить всё дело, к[оторому] ты служишь. Единственное объяснение это то, что я написал тебе на стороне письма, это то, что толпа — сами крестьяне, к[оторые] никогда не смотрят на дело с общей точки зрения, а всегда с личной эгоистической, убедила тебя и уверила так, как они нас старались уверить, что столовые нельзя, неудобно и что гораздо лучше раздавать на руки. При столовой тот, кому нет крайней нужды, ничего не получит, п[отому] ч[то] ему и совестно и скучно итти в столовую, а тут хоть по 10 ф., положим на 4-х — пудик, все-таки деньги или подсобка. Они всегда убеждают и, вероятно, убедили тебя. И так жалко, что ты их послушался. — Но повторяю то, что писал тебе в последнем письме: бог с ними, с столовы[ми], и наши отношения дороже всего. Если ты находишь, что так и надо делать, как ты делаешь, и делай так. Я уж довольно говорил об этом. И мне это очень тяжело. И, пожалуйста, не будем больше об этом говорить. Помогай тебе бог делать как лучше перед ним. Целую тебя и дружески жму руку Алекс[ею] Алекс[еевичу]13 и Ив[ану] Ал[ександровичу].