Вы говорите: «спастись». От чего спасаться? От того положения, в кот[орое] нас поставил бог, бог любви? Какое бессмысленное кощунство! Отец наш не губил нас и не ставил в такое положение, от кот[орого] надо спасаться. Напротив, oн поставил нас в самое твердое п безопасное положение, в кот[ором] нам не от чего спасаться, а нужно только исполнять его волю. От чего нам спасаться, когда мы от него изошли и к нему идем? В роде как когда мать, чтобы выучить своего ребенка ходить, только выпустила его из своих объятий. То же с нами делает Отец, пуская нас в жизнь. Так и не от чего нам спасаться. Нужно нам только делать то, чего он от нас хочет: верить в то, что мы от него изошли и к нему идем, что он, любя, бережет нас, и с любовью глядя на него, как ребенок на мать, делать то, что он хочет — шагать, как умеем. Он знает нашу слабость и не только не накажет или осудит наши слабые, неумелые шаги, но поддержит и ободрит, если мы сердцем захотим служить ему.
Не помню, в каком смысле я выразил согласие с мыслью вашего дяди1 о том, что бога нельзя знать. Знаю только то, что не в том смысле, что бог есть нечто недоступное для человека. Я не мог думать того, что бога нельзя знать, потому что убежден, что бога нельзя не знать, что единственное, что несомненно знает человек, — это бог. И это не может быть иначе, потому что бог в нас, и человек непосредственно сознает свое единство с ним. Нельзя рассуждать о боге, определять его, как это делают богословы, нельзя описывать его, так же как нельзя рассуждать о сущности своего «я» и описывать его. Но не знать его мы не можем.
Всей душой желаю вам спастись, но не от того положения, в кот[орое] вас поставил бог, а от того, в кот[орое] поставила вас ложь жизни. Желаю вам спастись от того, чего вы ищете в академиях: от успокоительного (только на время) обмана.
Простите, если чем оскорбил вас. Предмет, о кот[ором] пишу, слишком важен, чтобы говорить о нем обиняками, да и чувство любви, которое к вам испытываю, велит мне говорить прямо.
Печатается по копии рукой П. Н. Гастева. В АТ сохранился черновой вариант этого письма. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 23 декабря (см. т. 52, стр. 60).
Иван Михайлович Трегубов (1858—1931) — в то время студент Московской духовной академии, которую покинул в 1893 г. С 1893 г. работал в «Посреднике». В 1897 г. за подписание воззвания о помощи духоборам (вместе с Чертковым и Бирюковым) был выслан в Курляндскую губ., где жил до 1901 г., когда ему было разрешено выехать за границу. Вернулся в Россию в 1905 г. Написал ряд статей о русском сектантстве. Был в переписке с Толстым до 1910 г. Всего Толстой написал Трегубову 98 писем.
Ответ на письмо Трегубова из Московской духовной академии (Сергиев Посад) от 11 декабря, с вопросами религиозного характера.
1 Юрий Иванович Морозов, профессор естественных наук Харьковского университета. Свою переписку с ним Трегубов давал читать Толстому 3 сентября.
129. С. А. Толстой от 24 декабря 1891 г.
130. П. А. Усову.
1891 г. Декабря 24. Бегичевка.
Уважаемый Павел Александрович!
Все три пожертвования ваши1 я получил и приношу вам за них сердечную благодарность от лица тех, кто воспользуется вашим благодеянием. Лыко мы продаем и потихоньку раздаем так, чтобы не вызвать слишком большую зависть, и отдаем из полу с тем, чтобы потом оделять нуждающихся лаптями.
От Владимирова2 идут еще 11/2 вагона лык, так что пока мы не будем выписывать лыко. То же и со льном. Ваш лен расхватали за деньги по вашей цене и из полу холстом. Но теперь идут свой купленный вагон и полвагона Владимирова и потому тоже и льна пока не нужно. Сено еще на станции, и так хорошо, что мой комиссионер Ермолаев, соблазнившись его добротою и моими, сказанными как предположение словами, что не выгоднее ли будет продать его, чтобы променять на солому, стал без моего приказа продавать его, что я остановил, решив держать его до весны с тем, чтобы в самое критическое время, смешивая его с соломою, давать погибающему скоту.