1 См. письма №№ 304 и 337.
2 Толстой буквально повторил вопрос Дзюбы иэ его письма от 17 июля 1900 г.
В ответном письме от 18 сентября 1900 г. Дзюба писал: «И неоцененный брат и друг Лев Николаевич, в первых строках моего письма я уведомляю вас, что письмо ваше от 1 августа я получил 11 августа, за которое вас благодарю [...] Я просил вас, брат, в раньших письмах и теперь прошу как единственного брата, чтò в вас есть нового и хорошего, прошу, отвечайте; потому что я человек маленький, низенький и совсем простой. Так вот, брат, вы напоминаете в своем письме, что я насчет о новостях совершенно не просил, так я вас, любезный брат и друг, теперь покорно прошу. Отвечайте».
335. Г. А. Русанову.
1900 г. Августа 1. Я. П.
Простите, дорогой Гаврило Андреевичъ, если пишу толь[ко] нѣсколько словъ. И нездоровъ и пропасть писемъ надо писать. Я было захворалъ, но теперь поправился. Всѣ эти частыя заболѣванія очень хорошо приготавливаютъ къ большой перемѣнѣ, на кот[орую] смотрю въ самыя счастливыя минуты совершенно безразлично, а въ дурныя съ вожделѣніемъ. Что вы? Что дорогая Ант[онина] Алекс[еевна]?1 Вчера Буланже2 сказалъ, что она нездорова. Извѣстите, правда ли и что?3
Вчера отослалъ Рабство и еще замѣтку о Гумбергѣ.4 Надо браться за другое.5 Прощайте, цѣлую васъ и вашихъ.
Л. Толстой.
1900. 1 Августа.
Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив Г. А. Русанова). На обороте пометка: «Получено 5 августа 1900 г. в Ерофеевке. № 33». Впервые опубликовано А. Е. Грузинским в «Вестнике Европы» 1915, IV, стр. 6.
Ответ на письмо Русанова от 5 июля 1900 г., с описанием похорон их общего знакомого А. И. Алмазова, скончавшегося 29 июня. Письмо закончено словами: «Пожалуйста, напишите мне, если можно».
1 Антонина Алексеевна Русанова, жена Г. А. Русанова.
2 Павел Александрович Буланже, близкий знакомый Толстого и Русановых. Конверт к письму Русанову надписан рукой П. А. Буланже. О Буланже см. письмо № 38.
3 О болезни А. А. Русановой см. письмо № 355.
4 Вскоре Толстой статью «Не убий» (по поводу убийства итальянского короля Гумберта в июле 1900 г.) переделал, а к «Рабству нашего времени» составил «послесловие» и новые рукописи выслал Черткову 10 августа 1900 г. «Не убий» датировано 8 августа 1900 г. Впервые опубликованы: «Рабство нашего времени» в изд. «Свободное слово», Purleigh, 1900 и «Не убий» в «Листках свободного слова», 17, Purleigh, 1900. См. тт. 34 и 88.
5 Толстой возобновил работу над драмой «Живой труп». См. Дневник, записи 7 и 15 августа 1900 г., т. 54.
Ответ Русанова см. в прим. к письму № 355.
336. В. В. Стасову.
1900 г. Августа 1. Я. П.
Разумѣется, всѣ, и я болѣе всѣхъ, будемъ рады очень видѣть васъ въ Ясной, дорогой Владиміръ Васильевичъ.1
Не отвѣчалъ вамъ долго п[отому], ч[то] самъ былъ боленъ, и Таня, дочь, гостящая у насъ, тяжело заболѣла и теперь еще лежитъ въ жару.2
Ей безполезно болѣть, такъ кажется, по крайней мѣрѣ. А я такъ скорѣе люблю, чѣмъ не люблю болѣзни и смотрю на нихъ какъ на приготовленія, кот[орыя] дѣлаются для послѣдняго большого путешествія, отъ кот[ораго] я ожидаю только хорошаго.3 Какъ бы я желалъ, чтобы вы такъ же смотрѣли на это.
Будьте пока, какъ всегда, бодры и здоровы и пріѣзжайте.
Левъ Толстой.
1900. 1 Авг.
На конверте: Петербургъ. Публичная библіотека. В. В. Стасову.
Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано В. Д. Комаровой и Б. Л. Модзалевским по автографу в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 249—250.
1 По возвращении из поездки за границу, 21 июля 1900 г. Стасов запросил Толстого о возможности своего приезда в Ясную поляну. Письмо Стасова опубликовано в той же книге, стр. 248—249.
2 О болезни дочери Толстой отметил в Дневнике 7 августа: «Таня заболела и теперь еще лежит». 15 августа там же: «Тане лучше».
3 О болезни Толстого см. письмо № 352.
Стасов был в Ясной поляне 9 августа и, между прочим, сообщил Толстому последние сведения о Чертковых, которых он посетил в Англии, в день их переезда из Перлей на южный берег. Черткову Толстой писал 9 августа: «У нас Стасов, порадовал нас рассказом про вас».
В ответном письме от 8 сентября 1900 г. Стасов писал: «Представьте себе, Лев Николаевич, ведь я, только воротясь в Петербург от Вас и брата Дмитрия (из Новгородской губернии), нашел здесь письмо ваше, которым вы звали меня приехать в Ясную поляну. Мы с этим письмом разъехались. Но я всего одни сутки остался покоен и радостен после моего возвращения в Петербург. На другое же утро скончалась у нас перед глазами невестка, Маргарита Матвеевна (вдова покойного брата моего Николая), которая прожила с нами вместе более сорока лет. Мы все стояли в то утро кругом ее постели, думали — обморок, а это была уже и сама Смерть. Разрыв сердца. Ах, какой это был ужас. Еще за несколько минут мы с нею разговаривали. И это таким обухом хватило меня по голове, что я и сказать вам не могу. Какой ужас, какой ужас! И тут мне поминутно всё приходили в голову слова из вашего последнего письма, что как вы довольны встретить свой конец и того же и мне бы пожелали. Ай, нет, нет, я руками и ногами толкаю от себя прочь этот будущий ужас, я проклинаю его всеми силами души, и, если бы это было какое-то осязаемое, живое существо, как бы я всеми зубами и когтями вцепился бы и стал бы биться и сражаться, как Буры против варварского нашествия проклятых Англичан. Чего только те, бедные, не настрадались, чего только не пережили и все-таки с отчаянием защищались и искали спасения. Так и я, бедный, ах, как бы я бился и сражался и старался под ноги затоптать проклятого варвара — врага, вторгающегося в мою жизнь, в самое мне дорогое. Ах, как бы я злился и бился! Да вот, отвратительное и безумное несчастие, не с кем сражаться, некого схватить за горло и затоптать, — и вместо того, сам уже лежишь, и какой-то бездушный гладиатор наступает тебе на грудь и налаживает острием прямо в сердце. Никакого ниоткуда спасения! Ах, какой ужас, какой ужас!! Ах, если бы это было в самом деле только нечто другое, как переезжание с одной квартиры на другую! Ах, если бы это было переезжание с душной городской квартиры на милую, светлую весеннюю радостную дачу! Куда! И ничего подобного! Всего только мерзость безумная, бесцельная и непроглядная. Нет, нет, нет, не согласен я с вами, хотя бы вы были еще в сто раз более высокий и глубокий Лев Великий, чем вы теперь» (публикуется впервые).