5 Луиза Яковлевна Моод.
* 350. И. М. Трегубову.
1900 г. Августа 3. Я. П.
Дорогой Иванъ Михайловичъ,
Пишу вамъ не своей рукой, потому что уже нѣсколько дней какъ боленъ моей обычной, очень разслабляющей меня болѣзнью. Я въ концѣ прошлаго года писалъ вамъ с З[оновымъ],1 который хотѣлъ посѣтить васъ, и въ томъ письмѣ выражалъ мое грустное чувство о томъ, что, по прежнему любя васъ, не имѣю съ вами общенія. Если письмо то не дошло до васъ, то теперь искренно повторяю вамъ то же самое. Благодарю васъ за присылку писемъ;2 стараюсь быть полезнымъ страдающимъ. Такъ, пожалуйста, напишите мнѣ, дорогой Ив[анъ] Мих[айловичъ], доброе письмо, не давайте мнѣ много порученій, которыя я не всегда могу исполнить. Если же буду въ состоянiи чѣмъ служить вамъ, то буду очень радъ. Главное же, напишите о себѣ, — о своемъ душевномъ и тѣлесномъ состоянии, чтобы я почувствовалъ васъ и зналъ, что вы хоть немного по прежнему любите меня.3 Нельзя намъ, а въ особенности мнѣ, на краю смерти, быть недобрыми другъ къ другу. Нынче узналъ о смерти Соловьева Вл. С. и испыталъ это.4 Прощайте, цѣлую васъ.
Любящій васъ Л. Толстой.
3 Авг. 1900.
Печатается по подлиннику, хранящемуся в ГТМ. Написано рукой А. П. Иванова, подпись и дата собственноручные. Публикуется впервые.
Об И. М. Трегубове см. письмо № 194.
1 Об Алексее Сергеевиче Зонове см. письмо № 194. То письмо и было послано через Зонова. Адресат получил его 18 января 1900 г.
2 Трегубов прислал Толстому копии писем духоборов и сектантов, с которыми он был в переписке.
3 См. письмо № 369.
4 Философ Владимир Сергеевич Соловьев (р. 1853 г.) скончался 31 июля 1900 г. в подмосковном имении с. Узкое кн. П. Н. Трубецкого. Будучи лично знаком с Соловьевым, Толстой относился к нему сдержанно, а к его литературной деятельности за последние годы отрицательно. В своих статьях о наказании и в последнем сочинении «Три разговора», печатавшемся в «Книжках недели» в 1899—1900 гг., Соловьев резко нападал на учение Толстого «о непротивлении злу насилием». Сотрудник «Недели» М. О. Меньшиков писал Толстому 22 января 1900 г.: «В «Книжках недели» печатаются статьи Вл. Соловьева, направленные против вас. Третья, набранная на днях, статья написана с таким глумлением и с таким извращением Ваших взглядов, что я должен был отказаться от работы в «Неделе». На чтение этой статьи в корректуре я был приглашен, и тут высказал я Соловьеву и Гайдебурову много неприятного». Об отношении Толстого к В. С. Соловьеву есть упоминание в воспоминаниях А. Д. Оболенского «Две встречи с Л. Н. Толстым» — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 3, М. 1923. См. письма 1890 г., т. 65.
* 351. А. В. Красову.
1900 г. Августа 3? Я. П.
Я боленъ. Рукопись, должно быть, въ Москвѣ. Попрошу знакомаго поискать ее.
Л. Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. «Открытое письмо для ответа». Датируется по почтовому штемпелю: «Ясенки Тульской губ., 3 августа 1900». Публикуется впервые.
Александр Васильевич Красов, священник, в апреле 1900 г. переслал Толстому для отзыва рукопись романа П. В. Григорьева «Чьи дети?» (см. письмо № 272). Красов писал 26 июня 1900 г.: «Глубокочтимый Лев Николаевич! Беру на себя смелость просить вас уведомить меня несколькими словами о судьбе отправленной Вам 21 минувшего апреля рукописи романа (были) «Чьи дети?». Будьте добры исполнить мою просьбу». На конверте Толстой пометил: «отвѣтить, что не помню». Ответила О. К. Толстая 30 июля 1900 г.: «Гр. Лев Николаевич Толстой просит уведомить Вас, что он не помнит, получил ли он рукопись романа «Чьи дети?», которую Вы, судя по Вашему письму, послали ему. Он так занят и так часто недомогает в последнее время, что едва ли найдет время уделить ей должное внимание». После этого Красов вновь писал Толстому и, видимо, просил его вернуть рукопись. По получении ответа он немедленно поехал к Толстому и 9 августа был в Ясной поляне. В «Объяснительной записке» к письмам Толстого, хранящейся в ИЛ, Красов рассказывает: «Приезжаю в Ясную поляну с поездом в 8 часов утра. Через несколько минут после моего приезда в дом ко мне выходит Лев Львович с известием, что Лев Николаевич сейчас будет. Действительно, Лев Николаевич вскоре приходит ко мне. Я объясняю ему цель моего приезда. — «А да, помню, помню, — говорит мне ласково Лев Николаевич, — но, к сожалению, рукопись в Москве, и я еще не успел ее прочесть». Затем Лев Николаевич пригласил меня к утреннему чаю. Разговор Льва Николаевича со мною затянулся очень длинный — на религиозные темы и, в частности, об евхаристии. Не касаясь подробностей этого разговора, решаюсь только сказать, что каждый из нас тогда остался при своем мнении. У Льва Николаевича я прогостил до вечера. Вечерний поезд умчал меня обратно в Москву, а потом я приехал в Петербург. Здесь, спустя некоторое время, в «Петербургской газете» я напечатал статью, в которой упомянул о воздержании Льва Николаевича от пищи во время его творческой работы. Перепечатка из моей статьи об этом появилась тогда в некоторых газетах и между прочим в «Новом времени». Известие это о посещении мною Льва Николаевича вызвало тогда сильное неудовольствие со стороны моего духовного начальства. Теперь во мне остались светлые воспоминания о проведенном мною у Льва Николаевича дне в Ясной поляне. Что же касается рукописи г. Григорьева, послужившей причиной переписки между Львом Николаевичем и мною, а также и моей поездки к Льву Николаевичу в Ясную поляну, то автор ее, потеряв терпение, попросил меня выслать рукопись обратно, что я и исполнил, написав об этом Льву Николаевичу. Получив от Льва Николаевича рукопись, я отправил ее г. Григорьеву в Париж. О дальнейшей судьбе этой рукописи мне ничего неизвестно».