3 Фамилия доктора редакцией не установлена.
Л. Л. Толстой ответил 30 декабря 1900 г.: «Пишу тебе разбитый всячески, чтобы сказать тебе, как мне тяжело. Да, конечно, если жить еще, то это будет урок помнить то, о чем я не только забыл, но о чем не хотел думать и чего не хотел признавать. Вестерлунд сейчас уехал, и мы одни с солнцем, светящим в окна, и полной остановкой физической жизни. Поднимется ли она и как и для чего, не знаю. Спасибо за твое доброе участие и выражение любви к нам. Не хочу даже говорить о том, что теперь не осталось ничего, чтò мешало нам быть близкими. Не оно мешало, а моя гордость и недоброта [...] Вознаграждение в виде очищения души, может быть, придет, но зачем нужны жертвы, невинные жертвы для этого, и почему нельзя иначе очищаться? Это просто несчастие, грубое, безобразное, потому что его не должно было быть, и помириться с ним всё-таки невозможно. Л[евушка] умер от того, что мы его простудили, мой разум иначе не представляет себе этого, и потому мне это особенно тяжело. Я не могу думать, что ему надо было умереть, — тогда я бы не горевал. Не было бы горя на свете, т. е. не происходило бы того, чего не должно происходить, если бы правильно жили и поступали. Но вот это-то, видно, невозможно». Вестерлунд — доктор Эрнст Вестерлунд, отец Доры Федоровны Толстой, 27 декабря приехавший в Ясную поляну на похороны внука. Похороны состоялись 28 декабря.
* 437. И. М. Трегубову.
1900 г. Декабря 23? Москва.
Получилъ вашу статью и очень одобряю ее и сейчасъ понесу по редакцiямъ съ намѣреніемъ пристроить ее.1 Очень радъ буду не для васъ, а для дѣла, что ее напечатаютъ. Первую же статью вашу2 я не одобряю, п[отому] ч[то] въ ней есть ложка дектя, портящая всю бочку меда: вѣра — и не вѣра, а желаніе вѣрить въ таинственныя, исключительныя проявленія. То, чтò нужно людямъ, какъ воздухъ,3 вода, земля, хлѣбъ и всякiе плоды, разумъ, слово, любовь людей между собой, все это явно всѣмъ доступно, обычно.4 И не могъ иначе сдѣлать это Богъ — Любовь. И всякiя попытки вывѣдать или вообразить, что мы знаемъ и можемъ знать то, чего Онъ хотѣлъ, чтобы мы не знали, есть великiй грѣхъ и, какъ всякiй грѣхъ, какъ пьянство, распутство, самъ въ себѣ несетъ свое наказаніе — ослабленіе жизни и безумiе. То, чтò говорится въ Кармѣ,5 т. е. о томъ, что наша здѣшняя личность складывается изъ прежнихъ жизней, есть только гаданiе, подобіе (говоря о прежней жизни и будущей, мы говоримъ о времени, а для Бога и божеств[енной] части души нѣтъ6 времени). Въ Кармѣ существенно только то, что наша добрая или дурная жизнь не безразлична, а важна,7 важнѣе всего для насъ. И только. Точно также и въ томъ, что наша внутренняя жизнь, не проявляющаяся здѣсь, влiяетъ на мiръ,8 тоже гаданіе и подобіе, и важно въ этомъ только сознанiе того, что, живя только для себя, для Бога, въ одиночномъ заключенiи, въ к[оторомъ] умрешь никому неизвѣстный — что и въ этомъ положенiи твое совершенствованіе (будьте совершенны, какъ Отецъ В[ашъ] Н[ебесный]) важно и нужно и въ нашей жизни важнѣе всего. Какъ Конфуцій говорилъ: то, чѣмъ добродѣтельный человѣкъ превосходитъ всѣхъ, это то, чего никто никогда не узнаетъ. —
О Христѣ же, о его личности, пожалуйста, не думайте и не ищите разрѣшенiя въ европ[ейскихъ] университетахъ.9 Чѣмъ ближе мы будемъ слѣдовать Его ученію любви, тѣмъ яснѣе и несомненнѣе намъ будетъ отвѣтъ на вопросъ: кто Онъ. Онъ то, чѣмъ я хочу и могу быть и буду счастливъ, если буду.
Цѣлую васъ. Л. Толстой.
На конверте: Гробинъ, Курляндск. губ. Ивану Михайловичу Трегубову.
Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. На подлиннике адресатом проставлена дата написания: «23 дек. 1900 г.»; на конверте его же пометки: «Письмо от 23 дек. 1900 г. о моей статье: «Мир мой даю...», «пол. 27 дек. 1900». Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 24 декабря 1900». Отрывок без указания даты впервые опубликован в брошюре Трегубова «Мир мой даю вам не так, как мир дает», изд. «Посредник», М. 1917, стр. 2.