1 Валерия Владимировна Арсеньева (1836—1909), дочь В. М. Арсеньева и Е. Л., рожд. Щербачевой. После смерти В. М. Арсеньева Толстой в качестве опекуна детей Арсеньевых часто бывал в имении Арсеньевых Судакове. В 1856—1857 гг. Толстой, будучи неравнодушен к В. В. Арсеньевой, собирался на ней жениться. В 1858 г. В. В. Арсеньева вышла замуж за Анатолия Александровича Талызина (1820—1894), которого она оставила с четырьмя детьми и вышла вторично замуж за Н. Н. Волкова.
2 7 марта 1882 г.
В ответном письме от 3 марта С. А. Толстая писала: «Сегодня день прошел не так для меня спокойно и благополучно, как те дни. Может быть, мне это и кажется, потому что Агафья Михайловна меня разжалобила надо мной, и мне даже смешно стало, что в то время как я читала про себя посланное с Илюшей письмо, Сережа брат говорил Василию Ивановичу [Алексееву], приехавшему утром, что хорошо Льву Николаевичу, избалованному судьбой и женой — жаловаться, ему есть перед кем грустить, его пожалеют, а вот я скажу: «слаб стал», а жена говорит: «Давно умирать тебе пора». Или скажу: «Нездоровится», а она говорит: «родимец тебя расшиби». Но вот мой день: первое, самое унылое и грустное, когда я проснулась, было твое письмо. Всё хуже и хуже. Это тоскливое состояние уже было прежде, давно: ты говорил: «от безверья повеситься хотел». А теперь? ведь ты не без веры живешь, отчего же ты несчастлив? И разве ты прежде не знал, что есть голодные, больные, несчастные и злые люди? Посмотри получше: есть и веселые, здоровые, счастливые и добрые. Хоть бы бог тебе помог, а я что же могу сделать?»
196.
1882 г. Марта 3. Я. П.
3-го 10 часовъ вечера.
Какъ мнѣ больно, милая душенька, что я тебя разстроиваю своими письмами. — Это періодъ моего желчнаго состоянія: во рту горько, ноетъ печень и все мрачно и уныло. — Лучше нигдѣ мнѣ не можетъ быть, какъ здѣсь, совершенно одному въ тишинѣ и молчаньи. — Нынче и ночь не то что дурно, а мало спалъ и не принимался за работу, а читалъ. —
Писемъ я отъ тебя не получалъ еще, кромѣ шальнаго письма Александра1 и неискренняго письма Александры2 — на кот[оромъ] ты надписала нѣсколько словъ. Это письмо Александры взволновало — разсердило меня, и я написалъ ей очень жесткій отвѣтъ и самъ свезъ верхомъ въ Ясенки, гдѣ купилъ конвертовъ. Но, возвращаясь домой, вспомнилъ и о томъ, что ты бы очень не одобрила это письмо и самому непріятно стало, и я послалъ взять письмо назадъ, такъ что не послалъ. —
Утро было солнечное и теплое, и жаворонки заливаются со всѣхъ сторонъ, и проѣхаться было пріятно. А теперь вѣтрено, тепло и темно, но я ѣду на Козловку въ саняхъ; свезу это письмо и поспрошу отъ тебя. Няня3 нынче ѣздила въ Тулу, отвозила деньги Авдотьи Васильевны4 и была на почтѣ, но письма не привезла. Письмо отъ тебя очень развеселитъ меня. —
Былъ Костюшка;5 — жена его больна очень; все тоже — груди. Говорятъ, что отъ твоего лѣкарства прошло; но потомъ ребенокъ ея умеръ, и сдѣлалось тоже въ обѣихъ грудяхъ. Проситъ тотъ пластырь или мазь, какую ты давала. Пришли, если можно.
Ходитъ народъ просить, но я отказываю, — денегъ нѣтъ; да и какъ-то нынѣшній и годъ легче, и много я думалъ объ этомъ, и мнѣ не такъ больно отказывать.
Хорошо ли пріѣхалъ Илюша. Все ли у тебя хорошо? Здоровье? И дѣти хороши ли? Это главное.
Прощай, душенька. Не думай, что мнѣ не грустно безъ тебя; грустно, но я чувствую, что я отдыхаю, и несмотря на нездоровье, набираюсь силъ, и многое лучше, яснѣе и проще обдумываю. Можетъ быть, это мечты и загадыванья ослабѣвающаго, но приходятъ все въ голову мысли о поэтической работѣ.6
И какъ бы я отдохнулъ на такой работѣ.
Какъ задумаю объ этомъ, такъ точно задумаю объ лѣтнемъ купаньѣ.
Но, пожалуйста, и дѣтямъ этаго не говори. — Съ тобой я думаю вслухъ.
Сейчасъ получилъ твое письмо въ Козловку7 и очень, очень повеселѣлъ.
На конверте: Москва. Денежный переулокъ, домъ Волконскаго. Е. С. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 154—155. Дата Толстого.
1 Вероятно, Александра Андреевича Берса.
2 А. А. Толстой. От него сохранился лишь второй листок, на котором она писала: «Как разработается маленькое семячко, унесенное мною, один бог ведает, но во всяком случае я чувствую, что ничто не могло поколебать моей дружбы к вам, ни твердого упования на будущее. Licht sucht Licht [свет стремится к свету], сказал Lavater, и сердце, проникнутое хотя одним лучем солнца правды, конечно осветится со временем вполне. Прощайте, милый друг, — постарайтесь любить меня по прежнему и никогда не говорите и не думайте, что мы служим не одному богу. Христос один, и вы и я любим его. Это главное». С. А. Толстая приписала к этому письму А. А. Толстой: «28 февраля. Эти два письма тебе интересны, я и посылаю». В ответном, неотправленном, письме Толстой писал А. А. Толстой: «Общего между мною и вами быть не может, потому что ту святодуховскую веру, которую вы исповедуете, я исповедовал от всей души и изучал всеми силами своими ума и убедился, что это не вера, а мерзкий обман, выдуманный для погибели людей». (Письмо это хранится в ГТМ.)