Если отложишь, телеграфируй. Вся работа, которая осталась недодѣлана, не протянется долго и мѣшать намъ не будетъ. Остается только оклеить обоями высокія комнаты, застрогать паркетъ (онъ весь конченъ), переставить балясины и затянуть сукномъ переднюю.
Я провелъ вчера весь день дома одинъ съ Ильей. Сережа былъ на имянинахъ у Дм[итрія] Адамыча. — Какъ ты управишься деньгами? Ты бы написала Бибикову,8 прося его отъ моего имени 200 или 300 р[ублей]. Любовь Алекс[андровна] уѣзжаетъ 10-го и вѣрно будетъ у насъ въ Москвѣ. Нынче я спалъ лучше, п[отому] ч[то] вчера легъ въ 1/2 десятаго. — Какъ-то ты устроишься? Вижу отсюда твои хлопоты и знаю, что ихъ ужасно много; но всетаки хочется все сказать: не затягивайся. Все образуется. Нынче много будетъ у насъ съ Сергѣемъ работы. Скучно, главное, то, что нельзя все сдѣлать сразу: тамъ не высохъ полъ, а тутъ еще не докончено. Рамы всѣ вставлены въ жиломъ низу, и надѣюсь, хорошо. —
На конверте: Московско-Курской дороги. Станція Козловка-Засѣка. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 183—184, причем продолжение письма от 3 октября опубликовано в качестве самостоятельного письма. Датируется на основании почтового штемпеля: «Моск. почт. центр. отд. 3 окт. 1882» и пометы Толстого «теперь 8 ч. утра, суббота» и «Воскресенье», которые падали на 2 и 3 октября 1882 г.
1 Фактически настоящее письмо является четвертым по приезде Толстого из Ясной поляны.
2 С. П. Арбузов.
3 См. предшествующую телеграмму.
4 См. предшествующую телеграмму.
5 5 октября.
6 Андрея Львовича Толстого, сына.
7 Николай Михайлович Румянцев, бывший флейтист из крепостного оркестра кн. Н. С. Волконского. Служил до 1883 г. поваром, потом жил на пенсии. Умер 95 лет. О нем см. Илья Толстой, «Мои воспоминания». М. 1914, стр. 16; там же его фотография.
8 А. Н. Бибиков.
228.
1882 г. Октября 5. Москва.
Вторникъ утро.
Получилъ нынче въ 8 часовъ твою телеграмму и очень успокоился.1 Я совсѣмъ было собрался ѣхать въ 4 часа, свезъ бы тебѣ деньги и помогъ бы убраться; теперь жду твоего извѣстія. Я уже два дня, кажется, не описывалъ тебѣ нашу жизнь. Воскресенье много дома хлопотали, и все приняло внизу видъ жилой. Что значитъ сѣнники ты велишь набить?2 Алеша развѣ въ телѣжкѣ? Во время нашихъ хлопотъ пришла наша Лиза Обол[енская], а потомъ пріѣхала Миташина Лиза Обол[енская];3 обѣ мнѣ помогали совѣтами. — Главное затрудненіе мое было то, что мы почему то (мнѣ кажется) съ тобой рѣшили, что рядомъ съ спальней будетъ Кари съ двумя мальчиками, а не грудной. По комнатѣ и всѣмъ соображеніямъ это не выходитъ. И я рѣшилъ: рядомъ съ спальней будетъ Алеша, Кари съ двумя, какъ ты и прежде хотѣла, въ большой, ближайшей къ столовой. Обѣ Лизы тоже рѣшили.
Вечеромъ я сидѣлъ дома и рано легъ спать. Да еще утромъ было интересное: приходилъ ко мнѣ Раввинъ Евр[ейскій],4 очень умный человѣкъ. Это знакомство черезъ однаго Еврея, писавшаго мнѣ и бывшаго у меня въ субботу. А я выразилъ желаніе познакомиться. Еще письмо отъ Тети Тани5 къ Танѣ и тебѣ; я распечаталъ и посылаю. Вчера еще письмо отъ К. Манс[уровой],6 тоже посылаю.
Воскресенье же былъ у Сурикова,7 онъ согласенъ давать уроки рисованья. — Вчера я пошелъ покупать критонъ и лампы, и за билетами въ банкъ, и много ходилъ, потомъ зашелъ къ Варѣ8 и Лизѣ.9 Илюша тамъ обѣдалъ. Мы всѣ здоровы, если не считать насморкъ — гриппъ у Илюши, к[оторый] проходитъ, а у меня начинается. —
Какъ жалко, что не успѣю выслать тебѣ денегъ. По почтѣ долго. Билеты еще не размѣнены. —
Пишу на тощакъ, но не въ мрачности. Нынѣшняя телеграмма успокоила насъ. Нынче и погода какъ будто мягчѣетъ. Цѣлую тебя, душенька, и дѣтей.