— То есть, ты доверяешь ему? — я вскидываю брови. — Я думал, что он нужен тебе для личных целей, а не что ты ему доверяешь.
Девушка вздыхает, сворачивая налево и снова сверяясь с картой. Она какое-то время молчит, а я нетерпеливо жду ответа. Что вообще на уме у моей сестры? Кем она вообще стала за последние месяцы? Кем я её сделал? Она был загнанной девчонкой, а теперь строит какие-то коварные планы, словно хочет захватить мир.
— Он влюблён в меня, — сестра пожимает плечом. — И мы встречаемся. Точка. Я хочу, чтобы ты оставил Эрена в покое.
— Ты что забыла, что он делал с тобой?! — мой голос неожиданно повышается.
Лизбет склоняет голову к плечу и смотрит на меня так, словно я дурачок, не понимающий элементарных вещей. Это раздражает ещё больше.
— Как ты правильно заметил, он нужен мне. Потому что у него есть связи, и если Эрен будет на моей стороне, то большая часть седьмого отряда не будет возражать, когда я стану Капитаном, — она делает ударение на последнее слово, словно я забыл об этом факте. — А то, что я ему нравлюсь, говорит о том, что я могу доверять ему. Он не предаст меня, потому что любит. А мне плевать, с кем трахаться, если это поможет моим планам, — сестра отворачивается и смотрит на коммуникатор, тихо добавляя. — К тому же он ничего так… И в постели хорош…
— Избавь меня от подробностей, — ною я, понимая, что бесполезно спорить с такой коварной девушкой. — А что на счёт Кори? Как ты могла забрать у него единственный пропуск на нейтральную территорию, чтобы увидеться с родными?
Я укоризненно смотрю на Лизбет, но та поджимает губы и немного морщится. Я знаю, что у них были не очень хорошие отношения в прошлой группе, но в последнее время они вроде не ссорились. Хотя Кори не особо стремится общаться с девушкой, зная, что та уже занят Эреном. Он ревнует, и он жутко расстроен, поэтому проводит всё время за тренировками. Но если Лизбет его попросит, парень не сможет отказать.
— У него нет родных, — говорит она. — Ему не с кем встречаться на нейтральной территории. Он один. Поэтому Кори был наилучшим вариантом, учитывая, что вы с ним дружите.
Я недоуменно смотрю на сестру. У Кори нет родителей? Парень никогда не рассказывал об этом. Он вообще никогда не упоминал о доме, кроме как о том, что они делали там с Лизбет. Оказывается, я практически ничего не знаю о своём друге. Я вообще о нём ничего не знаю, лишь то, что у него есть чувства к моей сестре и что он хороший стратег, выросший в Гордости. Всё.
— Ты не знал, да, — Лизбет смотрит на меня, словно читая мысли. — Он не любит рассказывать об этом. Ему было двенадцать, когда его родители погибли, и это произошло на моих глазах. Тогда мы неплохо общались с Кори, были соседями, поэтому с детства дружили. Я знала его родителей с самих пелёнок.
Я не хочу, чтобы близнец рассказывала мне это, но не могу её остановить, потому что вижу, что сестра сама хочет поделиться со мной своими воспоминаниями. Тем более это хороший шанс узнать не только о прошлом Кори, но и о прошлом Лизбет. Я не мешаю ей рассказывать. Мы идём дальше, пока не покидаем тренировочную территорию и не оказываемся в дальней части корпуса.
— Я тогда возвращалась домой со школы. Его родители отправились в магазин за покупками. Я помню, как они весело смеялись, когда показывали на самодельного робота, с которым играл мальчишка у деверей дома. Они остановились и заметили меня. Я была на другой стороне улицы, — Лизбет хмурится. — Я помахала им, останавливаясь. Они помахали мне в ответ. Мужчина обнимал свою жену за талию, и я помню, как синяя рубаха ослепляла меня, утопая в солнечных лучах, словно море. Я никогда не видела море, — сестра останавливается и сверяется с картой, затем следует дальше, сворачивая на перекрёстке направо. — Они стояли возле жилого дома, в котором на верхних этажах делали ремонт. Там поднимали железные трубы, чтобы сделать пристройку или балкон, я уже и не помню. А потом всё произошло слишком быстро. Трубы начали падать с металлическим грохотом. Отца Кори придавили большие железки, ударили его по голове и он умер от черепно-мозговой травмы. А мать, — Лизбет снова замолкает, и я понимаю, что ей с трудом даётся этот рассказ. — Я помню, как тонкие трубы вонзились женщине в спину и проткнули её насквозь. Там был ещё ребёнок, но он выжил. Его лишь немного придавило трубой. Отделался ушибом. А вот родители Кори не выжили. Тогда у меня был первый приступ, меня отправили в больницу с диагнозом: посттравматический синдром, несдерживаемые вспышки гнева из-за стресса, подозрение на раздвоение личности. С тех пор я перестал общаться с Кори, потому что каждый раз, когда я смотрю на него, я вспоминаю тот день. И каждый раз я боюсь, что снова сойду с ума и превращусь в безжалостного ублюдка.