— Да, многие носят, — подтвердил Конверс и подумал: что бы это значило — «увели»? — Особенно в больших городах.
Похоже, внутри этой женщины был очень прочный стержень. Она в буквальном смысле старалась держать выше голову. Взгляд мягкий, но что в глубине? Какой пожар бушует?
— Что значит «увели»? — спросил он.
— То, что он умер. — Твердый голос, ясные глаза. — Обычно нас не трогали. А тут пришли однажды ночью к нам в деревню и забрали Билла и замечательного юношу, Джима Хэтли, просто связали им руки, увели и убили.
— О боже, извините меня!
Конверс вспомнил рассказ о случившемся в провинции Нгоклинь. Ворвались ночью в хижину, забрали миссионера и бросили его связанным в пещере в горах. К его голове прикрепили клетку с крысой. В конце концов голодная крыса прогрызла миссионеру череп и сожрала мозги.
— Он прожил счастливую жизнь. Как бы ни велика была потеря, нужно покорно принимать волю Господа.
— Господь в буре, — сказал Конверс.
Она секунду непонимающе смотрела на него. Потом глаза ее вспыхнули.
— Боже мой, да! — воскликнула она. — Господь в буре. Иов, глава тридцать седьмая[4]. Вы хорошо знаете Библию.
— Не очень.
— Час пробил. — Куда только подевались ее мягкий голос, расслабленные жесты; однако, несмотря на все воодушевление, в серо-бледном лице не прибавилось ни кровинки. — Истекают последние дни. Если вы так хорошо знаете Библию, то понимаете, что все знамения Откровения исполнились. Расцвет коммунизма, восстановление Израиля…
— Иногда мне тоже так кажется. — Ему очень хотелось понравиться ей.
— Теперь или никогда, — сказала она. — Вот почему мне не хочется терять эти три недели, даже на родителей Билла. Господь обещал нам избавление от дьявола, если мы будем веровать в Его евангелие. Он хочет, чтобы все мы услышали Его слово.
Конверс сам не заметил, как подсел к ней поближе. Вопреки здравому смыслу, его тянуло к ней, к этой женщине, верящей в Апокалипсис. Он готов был пригласить ее… пригласить на что? На джин с тоником? На анашу? Наверно, это от лихорадки, подумал он, трогая свой лоб.
— Прекрасно было бы избавиться от дьявола.
Конверсу показалось, что она клонится к нему.
— Да, — сказала она с улыбкой, — и это обязательно свершится. Господь обещал нам это.
Конверс опять достал платок и вытер пот.
— Какую религию исповедуют там, в Нгоклине? Я имею в виду — в тех племенах?
Она, похоже, возмутилась:
— Это не религия. Они поклоняются Сатане.
Конверс улыбнулся и покачал головой.
Она как будто не удивилась.
— Вы не верите, что Сатана существует?
Конверс, все еще желая понравиться ей, подумал и ответил:
— Нет.
— Меня всегда удивляло, — спокойно сказала она, — что людям так трудно поверить в существование Сатаны.
— Думаю, они предпочитают не верить. Я хочу сказать, что это так страшно. Это их слишком пугает.
— Людей ждет неприятная неожиданность. — Она сказала это без всякой злобы, словно ей действительно было их жалко.
От реки потянул легкий ветерок, принесший запах дождя, пробудивший листья пальм, и цветы, и неподвижный воздух. Конверс и женщина откинулись на спинку скамьи, наслаждаясь ветерком, как прохладительным напитком. Дождевые тучи затянули небо. Конверс глянул на часы и встал.
— Пора идти, — сказал он. — Приятно было поговорить с вами.
Женщина подняла на него глаза, удерживая его взглядом.
— Господь учил, — сказала она бесстрастно, — что если мы будем веровать в Него, то можем обрести жизнь вечную.
Он почувствовал, как его трясет озноб. Лихорадка начинала его беспокоить. К тому же покалывало справа, под ребрами. Гепатит был здесь частым явлением. Несколько его друзей уже заболели.
— Могу я… — сказал он, откашлявшись, — могу я пригласить вас пообедать со мной, если вы завтра будете в городе?
Ее удивленный вид немного расстроил его. Лучше б она покраснела, подумал он, если способна краснеть. Наверно, не способна. Плохое кровообращение.
— Сегодня мой последний день здесь. Завтра меня тут уже не будет. К тому же вряд ли вам будет весело в моей компании. Вы, наверно, очень одиноки. И я, право же, намного старше вас.
Конверс моргнул, словно в глаз попала искра грядущего Дня гнева.
— Зато было бы интересно, вы не находите?
— Какой прок в интересном? — ответила она. — Это не то, что нам нужно.