«Я хочу новый голос».
– Мы не можем дать тебе новый голос, Рекс. Не можем.
Рекс просто посмотрел с молчаливым осуждением, как прекрасно умеют собаки.
– Ну ладно, ладно, пожалуй, это возможно. Когда-нибудь, со временем. Сейчас это не главная задача, мальчик. То есть ты ведь прекрасно можешь разговаривать с нами и так, ты же не собираешься выпрашивать печеньки у анархистов? Это… это очень странная просьба, понимаешь?
Напрашивался вопрос, откуда взялась эта мысль, и Хартнел заметил перемены в позе Рекса: она стала оборонительной – биоформ опустил голову, прижал уши. Из огромной пасти вырвался слабый вой, почти слишком тонкий, чтобы расслышать.
Хартнел знал Рекса или думал, что знает. Он точно не знал, насколько мышление Рекса напоминает человеческое, но считал, что может понять поведение биоформа. Все-таки Рекс главным образом собака. Он из той породы, что тысячелетиями училась понимать людей.
Но потом, наблюдая за Рексом, он задумался: «Откуда эти мысли о новом голосе? Рекс явно не хочет, чтобы я спросил». Если задать прямой вопрос, псу придется на него ответить. Такова иерархия подчинения, встроенная во всех биоформов, в особенности в Рекса. На вершине пирамиды – Мюррей, но Хартнел второй.
Это была неприятная мысль. Быть вторым недостаточно, это его не спасет, если Мюррей во время очередного припадка ярости прикажет Рексу разорвать Хартнела на куски. Об этом не стоило бы волноваться, когда занимаешься только техникой, но в Кампече Мюррей был кем-то вроде императора. Он делал свою работу и не желал, чтобы его контролировали. И пока он приносит результаты, нанимателям из корпорации плевать на его методы.
За этим последовали еще более неприятные мысли: «Я знаю столько всего о том, что здесь происходит». И логичный вывод: «Я знаю слишком много».
Он посмотрел в бесхитростное, но жуткое лицо биоформа. «Ты ведь не сделаешь мне ничего плохого, мальчик? Конечно сделает, если Мюррей пожелает». И Хартнел ничем себе не поможет.
Да и не захотел бы. Хартнел не раз представлял себе этот сценарий, обычно как раз перед тем, как доставал очередную бутылку виски. В этих мысленных спектаклях Рекс всегда колебался, хотя бы короткое время.
Хартнел почесал биоформа под подбородком, ощутив мускулы и напряженный диалог, идущий внутри между его человеческой частью и собачьей.
– Все хорошо, Рекс, – мягко произнес он. – Ты все сделал правильно. Хороший Пес. Посмотрим, может, я сумею сделать тебе новый голос.
«Добрый голос», – выдал компьютер интерпретацию мыслей Рекса.
И Хартнелу стало очень грустно, хотя виски было в этом виновато лишь отчасти. Он глотнул еще и похлопал Рекса по руке.
– Все хорошо, – повторил он.
– Ты нашел неисправность?
Хартнел оглянулся и увидел силуэт Асанто на фоне яркого неба. Вероятно, он должен что-то ответить, подбодрить ее драгоценных акционеров, но он только пожал плечами и фыркнул.
– Ты когда-нибудь вообще это снимаешь? – Он махнул на ее длинное пальто и шарф.
– Это лучшая защита от насекомых, – объяснила она, слегка ослабив шарф. А потом перевела взгляд на Рекса. – Так значит, эта штука и ее отряд просто… бродили сами по себе около получаса?
– Он. Рекс – мальчик. – Хартнел внезапно разозлился на нее, хотя понимал, что на самом деле злится на Мюррея и весь этот гребаный бизнес. – Рекс и Дракон – мужского пола. Патока – женского, действительно женского. А Рой… мы просто привыкли называть в женском роде. На самом деле Рой…
– Это рой пчел.
Он пожал плечами.
– Ну, пчелы и пчелы. Ты же читала спецификации на боевые единицы с распределенным интеллектом. Никто не ждал, что у этой штуковины будет настоящий интеллект, ну, ты понимаешь. Вроде как умные роботы, просто их собрали в кучу и научили делать несложные подсчеты, чтобы принимать решения. Вот только Рой – личность. Вернее, не совсем личность, но с ней можно разговаривать. Рой может положить на лопатки тест Тьюринга. Но всем разработчикам искусственного интеллекта насрать, потому что Рой – не один из их громадных компьютеров, а всего лишь…
– Рой пчел.
– Да, настоящий рой. Прости за длинную тираду.
Она шагнула ближе, разглядывая Рекса.
– Расскажи о мерах безопасности.
– Мерах безопасности, – одними губами повторил он.
– Что произойдет, если он сорвется с поводка, Харт? Уверена, Рекс не ограничится тем, что пометит несколько деревьев и укусит почтальона.
– Он… – Следующий глоток виски Хартнел сделал слишком быстро, сложился пополам и закашлялся, пока хлопок по спине не вернул ему нормальное дыхание. – Кхе-кхе, спасибо, – выдохнул он.