Пока я размышлял над всем этим, тема разговора изменилась и теперь все обсуждали поступок замполита роты материального обеспечения. Я его почти не знал, да и как-то он был всегда в стороне от офицерского коллектива полка. Ну не хочет офицер общаться, да и чёрт с ним. У каждого свои проблемы. Но то, что совершил этот офицер, заставило взглянуть на него с
другой стороны. Несколько лет тому назад замполит роты РМО прибыл в Шалинский танковый полк, перед которым мы сейчас стояли, для дальнейшего прохождения службы. В офицерском городке дали квартиру и он привёз семью. Сначала служба складывалась нормально, но когда Дудаев пришёл к власти была поставлена задача создать для всех русских военнослужащих такие условия, чтобы они сами разбежались. Первоначально такое давление оказывалось на солдат срочной службы: путём систематических избиений, оскорблений и других издевательств солдат вынуждали покидать подразделения и вместо них набирали солдатами чеченских юношей. Когда солдат таким образом убрали из частей и подразделений, началось давление, путём угроз и насилия на прапорщиков и офицеров, точно также возмещая их убыль чеченцами и через пару лет таким образом практически все части дислоцирующиеся в Чечне, всё оружие, вооружение и имущество, в том числе и танкового полка, перешло под контроль дудаевцев. В числе последних уехал и замполит. Так как жилья в России у него не было, то семью он был вынужден на какое- то время оставить здесь, пока он не найдёт квартиру. А тут начались известные события и война. Офицер целеустремлённо, напросился к нам в часть и бог его наверно услышал - наш полк встал напротив Шалинского танкового полка. В течении нескольких ночей замполит в одиночку ползал в городок и искал, пока не нашёл свою семью в подвале дома, где они жили, скрываясь от артиллерийского обстрела и вывел её к нам. Сейчас жена, четырнадцатилетняя дочь и двенадцатилетний сын уже неделю жили у нас. Немного отъелись, привели себя в порядок, а сейчас офицер оформляет документы на убытие с полка. Да…, и такие истории случаются.
Возвращаться к себе в батарею я решил через штаб полка, мимо зенитного дивизиона. Но ещё не дойдя до него, услышал несколько автоматных очередей внутри расположения зенитчиков. Внутренне сжавшись, продолжил свой путь: автомата у меня с собой не было, но на поясе висел подсумок с двумя гранатами. Когда до шлагбаума дивизиона, у которого насторожившись стоял часовой, оставалось двадцать метров, из-за строений выскочил пьяный прапорщик с автоматом в руках. Бежал он, шатаясь из стороны в сторону, размахивая автоматом. За ним выскочил командир дивизиона тоже с автоматом, но оружие держал в руках как дубинку. Несколькими прыжками догнал прапорщика у шлагбаума и с размаху ударил его автоматом в спину. От сильного удара пьяный военнослужащий выронил из рук оружие и, сделав, спотыкаясь ещё несколько шагов, ткнулся лицом в землю, а подскочивший разъярённый Микитенко рывком поднял прапорщика и несколько раз сильно ударил его кулаком по лицу. Прапорщик почти не сопротивлялся, лишь делая слабые попытки загородиться от ударов руками, и пронзительно кричал: - Товарищ майор…., товарищ майор….., я больше не буду. Не буду больше стрелять…