Я удивлённо поднял глаза на друга: - А у тебя она отчего «едет»?
Карталов болезненно поморщился: - Сниться мне, Боря, каждую ночь один и тот же сон. Иссушил он меня: как засыпаю так одно и тоже – словно видеоплёнку прокручивают в моей голове. Иногда по несколько раз за ночь. Каждую ночь засыпаю и как молитву произношу – Подбейте, хоть сегодня ночью. Хочу, чтобы мне приснилось другое, а сниться одно и тоже.
Игорь разлил пиво по стаканам и залпом выпил свой, я молчал, не настаивая о продолжении рассказа, если он не хочет рассказывать, но Игорь неожиданно спросил: - Ты на центральном бульваре в Грозном и у дворца Дудаева был?
Я молча кивнул головой.
- Ну, тогда проще будет рассказывать. Только начинаю засыпать, как вижу себя в своём танке, причём осторожно еду по бульвару вниз к дворцу Дудаева. Почему-то один еду: и боевиков не видно. Здания кругом разбиты, развалины дымятся, деревья бульвара посечены пулями и осколками. Тут и здесь видны разбитые и сожжённые автомобили. Миновали последний квартал и неожиданно выезжаю на площадь перед дворцом Дудаева. Останавливаюсь и вижу, что вся площадь заполнена вооружёнными боевиками. Самое интересное – они меня не видят. Суетятся, строят баррикады, обустраивают огневые позиции, пулемётные точки.
Подаю команду экипажу – Осколочно-фугасным. Огонь!
А мне в ответ доклад – Снарядов нет.
Тогда я следующую команду – Из пулемёта, Огонь!
Доклад – Патронов тоже нет.
Командую механику-водителю – Разворачиваемся и ходу отсюда.
Танк тихонько разворачивается и только мы начинаем втягиваться в левую проезжую часть
бульвара, как боевики замечают нас. Срывается УАЗик с гранатомётчиками и за нами, но мы уже дали ходу и летим по бульвару вверх. УАЗик через какое-то время догоняет нас и идёт параллельно по правой проезжей части и как только появляется перекрёсток или другое чистое пространство, так сразу же стреляет по танку из гранатомётов. И мимо – каждый раз мимо. Когда мы выскочили на площадь «трёх Дураков», там они от нас и отвязались. И так каждую ночь. Главное, Боря, знаю – если меня подобьют, то этот сон больше сниться не будет.
…Подошло время возвращаться в полк, родные и близкие попрощались с нами на КПП дивизии, а дальше мы поехали одни. Ехали той же компанией, только старшим уже был подполковник Богатов. Билеты взяли на поезд «Абакан – Москва» в последний плацкартный вагон состава. Достался нам полностью один отсек около туалета, остальные были раскиданы по всему вагону. Выпили, причём, довольно крепко и легли спать. Поезд шёл очень медленно, так как был пассажирским и останавливался на каждой станции, поэтому с утра мы ещё выпили, причём, опять очень крепко. Товарищи разбрелись спать, а я решил выйти на несколько минут на перрон очередной станции, подышать свежим воздухом и тоже прилечь. На улице было тепло и солнечно, ошалело чирикали воробьи, не поделившие корку хлеба, то тут, то там доносились гудки локомотивов и лязганье сцепки вагонов. На перроне кроме наших двух проводников мужчин, меня и хорошо поддавшего Бородули, никого не было. Коля стоял в сторонке, отвернувшись в сторону, и как-то странно согнувшись.
- Коля, ты чего там стоишь? Иди сюда. – Николай подошёл ко мне, покачиваясь из стороны в сторону, лицо его было отрешённым и обиженным.
- Боря, я сделал проводникам замечание за то, что в вагоне бардак и до сих пор чаю не дают пассажирам, а они меня послали «по дальше», - начальник связи, обличающее, ткнул пальцем в сторону насторожившихся проводников.
Я тяжёлым и пьяным взглядом посмотрел на мордатых, наглых мужиков: - Коля, ты держи их здесь, чтобы не убежали, а я пойду в вагон, возьму свой «Вальтер» и расстреляем их у вагона.
Отпихнув проводников от тамбура, и бурча под нос о «тыловых крысах», которых мы сейчас поставим на место, я тяжело полез в вагон. Добрался до своей полки, упал на неё и провалился в тяжёлый сон.
…Проснулся оттого, что кто-то больно и сильно бил меня по ногам. Ничего не понимая, с трудом разлепил глаза и увидел, что всё пространство купе и проход был забит ОМОНовцами, экипированными по-боевому. В ногах стоял здоровенный майор и больно стукал меня резиновой палкой по ногам, пытаясь разбудить, а рядом с ним стоял проводник. Увидев, что я открыл глаза, он радостно завопил: - Это он! Это он у них самый главный и у него пистолет, из которого он хотел нас расстрелять.
Я резко сел на полке, огляделся и выглянул в проход вагона, который был также забит ОМОНавцами. Товарищи мои спали глубоким и пьяным сном, а за окнами была такая же глубокая, чёрная ночь. Но пассажиры в большинстве своём не спали, с тревогой выглядывая в проход и шушукаясь между собой. Главное, что мои товарищи спали. И слава богу, что спали: если они сейчас проснутся – ну и свалка же здесь будет. Это же понимал и милицейский офицер.