Пальцев быстро подал мне отдельно стоявшую сетку, где были две бутылки водки и много хорошей закуски: – Э, что-то много для одного. Так, Петров, зови сюда ещё двух своих друзей. Сразу же берите спальники. Сядете у моего салона в кустах и там выпьете: и там же ляжете спать, чтобы были у меня всегда перед глазами. – Водитель радостно кивнул головой и убежал за товарищами. К этому времени замполит разлил водку и, протянув кружку Пальцеву, укоризненно сказал: - Ресурс, Лёха, может быть у нас и побольше, чем у тебя, но домой хочется не меньше чем тебе. Но хочется приехать домой нормально, не оставляя никаких «хвостов» сзади.
Выпив немного с нами, Пальцев уехал в штаб, чтобы уже сегодня сделать отвальную для штабных офицеров и постараться завтра убыть домой. А через полчаса к нам в гости завалился Олег Касаткин: тоже с водкой и выпивкой. А в самый разгар веселье подъехали подполковник Чуватин и майор Седых: обрадовавшись, усадили и их за стол, но через десять минут Игорь Чуватин объяснил причину приезда.
- Боря, ты видишь отсюда, что на самой высокой трубе цементного завода развевается духовский флаг?
- Да, я ещё вчера его заметил.
- Так вот помощь, твоя нужна. Мы уже целые сутки пытаемся его огнём артиллерии сбить, не получается – слишком маленькая цель. Попытались из расположения первого батальона ПТУРом достать, но там таких ассов как у тебя нет. Давай сейчас возьмём противотанковую установку, проедем в первый батальон и ракетой сшибём его. Очень он уж вызывающе развевается.
- Я не против. Немного посидите тут, а я пойду распоряжусь и через десять минут поедем. - В палатке второго взвода нашёл сержанта Ермакова. Он сидел в кругу друзей и собирал вещи в вещмешок: завтра он демобилизовался: - Фёдор, хочешь на прощание стрельнуть и заработать медаль?
- Товарищ майор, конечно хочу. Точку ведь надо бы хорошую поставить.
- Ну, тогда выгоняй свою противотанковую установку, сейчас поедем к цементному заводу и сшибём с трубы флаг, а то пехота и артиллеристы ничего сделать не могут.
Наша маленькая колонна из трёх машин миновала командный пункт полка, через бетонный мост, где меня обстреляли боевики, когда я шарахался здесь с секретчиком, переехали за арык и через пару километров оказались в расположении командного пункта первого батальона. В салоне командира батальона были офицерские посиделки и нас встретили радостными криками, сразу же стали усаживать за стол. Но мы отказались – сначала дело, а потом потеха.
Цементный завод с переднего края батальона смотрелся внушительно: здоровенные промышленные корпуса, склады и высоченные трубы. Судя по карте, одна была высотой 50 метров, а вторая, на которой развевался флаг 120 метров. Даже с расстояния в два километра прекрасно видно огромное зелёное полотнище флага размером не менее три метра на два. Оно величаво колыхалось на вершине трубы и как бы символизировало стойкость защитников завода.
- Боря, сбей. Ты ведь как человек, придерживающийся коммунистической идеологии, понимаешь значение этого флага для боевиков и то что мы, русские, уже сутки не можем его
сбить... – Будулаев ещё что-то говорил, но я его уже не слушал. Вместе с Ермаковым мы начали искать удобную позицию для пуска ракеты. Рядом с салоном командира батальона такой позиции не было, но через несколько минут в трёхстах метрах в расположении миномётной батареи мы обнаружили идеальное место, откуда можно было вести огонь не только по трубе. Как на ладони был виден весь завод, Чири-Юрт и остальная местность. Из всех щелей повылазила пехота, миномётчики прекратили играть в волейбол: всем захотелось в очередной раз посмотреть на спектакль, который покажут противотанкисты.
Когда установку поставили на позицию, я залез на броню: - Фёдор, опозориться нельзя, только первой ракетой.
- Товарищ майор, что я не понимаю, что ли? – С лёгким упрёком ответил Ермаков и скрылся внутри машины, я же отошёл в сторону и стал наблюдать.
Люки водителя и оператора захлопнулись, завизжали электромоторы, выталкивая направляющие с пятью ракетами. Гулко хлопнула крышка боевого отделения, ещё раз на высокой ноте взвизгнули моторы и направляющая нацелилась на цель. Щелчки крышек контейнера, рёв стартового двигателя и ракета сразу же, не виляя из стороны в сторону, по восходящей траектории, ровно пошла к вершине трубы, на которой гордо реял зелёный стяг ислама.
Со стороны салона командира батальона и позиций пехоты послышались презрительный свист и улюлюканье. Так как они наблюдали полёт ракеты под большим углом, то им с их места
казалось, что ракета уходит далеко вправо от трубы и мимо. Я же стоял почти рядом с установкой и чётко видел, как ракета шла прямо на флаг, но у меня тревожно ёкнуло сердце, когда в какой-то миг показалась, что она всё-таки пройдёт мимо. Но нет, ракета попала точно в верхний край трубы, взрывом перебив древко флага. Зелёное полотнище дрогнуло, сначала медленно стало клониться в сторону, а потом резко рухнуло и полетело вниз, цепляясь материей за трубу, металлические ступени, и на землю оно упало изодранное в клочья. Крик радостного «Ура» далеко огласил окрестности и может даже долетел до цементного завода.