Я не стал читать долгих и нудных лекций о вреде употребления алкоголя, и о той опасной обстановке, в которой мы находились, а в жёсткой форме пригрозил, что больше я разбираться и «чикаться» с ними не буду, а сразу же буду отправлять на губу, как здесь любовно называют «зиндан». Контрактников буду гнать в три шеи, но наведу военный порядок. И вот эти дни, всё находилось у меня под жёстким контролем.
…От радиостанции поднялся дежурный радиотелефонист и подошёл ко мне: - Товарищ майор, передали что можно наши установки забрать из первого батальона.
Быстро собравшись, я через несколько минут мчался по дороге, с удовольствием ощущая напор встречного воздуха. Честно говоря, мне до чёртиков надоело сидеть на блок-посту, но эти дни не прошли зря: дисциплина в батареи заметно подтянулась, стало больше порядка, и в
действиях солдат появилось больше чёткости и организованности. БРДМ бодренько взобрался
по дороге в бывшее расположение первого батальона и остановился на огневой позиции миномётной батареи, где и нужно было забрать противотанковые установки. Поздоровавшись с солдатами и узнав, что с ними всё в порядке, подошёл к палатке командира батареи капитана Грегоркина, который ждал у входа, когда я переговорю с солдатами. Через проезжающих мой блок-пост, я уже кое-что знал про своего «сбежавшего» заменщика. Через два часа, как он приехал в батарею, началось продвижение мотострелковых батальонов вперёд и когда потребовался миномётный огонь майор Севрюгин ошибся, положив миномётный залп по цепи наступающих мотострелков. Чудо, что никого не убило. Нового комбата сразу же отстранили от ведения огня и Грегоркин вместо того, чтобы рассчитываться и ехать домой, продолжал командовать батареей и обучать Севрюгина. Получалось, что не только меня он подвёл, но и другого офицера. Поздоровались, обменялись новостями и командир батареи пригласил меня в гости. В палатке, несмотря на то, что были приподняты над землёй стены, было душновато, но мы всё равно расположились внутри.
Пока Грегоркин накрывал на стол, я огляделся внутри и с удивлением увидел среди спящих солдат, также мирно спящего Севрюгина. Спал он в каске и в бронежилете, крепко сжимая в руках оружие.
- Ну, как он тут? – Я кивнул на беззаботно спящего офицера.
Грегоркин с досадой махнул рукой и стал наливать в кружки вино: - Лучше не спрашивай. Если бы не его дебилизм и трусливость, я бы уже ехал домой на поезде и слушал, как стучат колёса, а теперь торчу здесь и должен ещё этого бестолкового майора обучать. Как только начинаются обстрелы, или только предпосылки к ним: всё, его нет – бросает батарею и убегает прятаться. Заколебал он меня. Вот, смотри, спит как сурок и до лампочки ему, что офицер из-за него здесь торчит.
Комбат первой миномётной, чокнулся со мной и махом вылил вино в рот, я отпил немного и поставил кружку на стол. А Грегоркин налил себе ещё вина в кружку, потом мотнул головой на
Севрюгина: - Ну, что пригласим его?
Я махнул рукой: типа, мне всё равно и Грегоркин сильно и бесцеремонно пнул ногой лежащего в бок. Николай Севрюгин резко вскинулся и теперь сидя на матрасе, красными от сна глазами, оглядел нас, стол и палатку. Командир батареи мотнул приглашающе головой к столу и Севрюгин, беззаботно зевнув во весь рот, снял каску с головы. Я с любопытством наблюдал за своим бывшим заменщиком и всё больше удивлялся. На улице была жара, волосы под каской были мокрыми и слипшимися от пота, а под бронежилетом был ещё свитер. Когда он стянул и его, то я даже рот разинул от удивления. На голой, потной груди, на толстой и железной цепочке висела огромная, латунная икона.
- Николай, это откуда у тебя? – Я в удивлении присел пред ним и стал рассматривать икону, явно старинной работы.
Севрюгин по детски застеснялся, но потом ответил: - Это мне жена своими руками повесила эту икону на вокзале от пули.
- На фига, ты тогда бронежилет таскаешь?
…Через час я уехал, довольный общением с товарищем. Остановился в посёлке Пионерский и у Лёхи Чикина расспросил о своём Синькове. Чикин тоже угостил меня вином и успокоил.
- Завтра я его буду спускать с вершины, хватит с него. Но страху он там натерпелся…, пить не будет, или по крайней мере будет от тебя прятаться. Пока мы подымались на верх, у него весь хмель вылетел, а не успели мы выйти на вершину, как нас плотно обстреляли духи. Показал я ему место для окопа: так он его выкопал - мгновенно. Самое интересное, бой идёт, а он выставит над головой и бруствером автомат и строчит в сторону боевиков, а то что очереди уходят вверх ему до лампочки – главное строчить. Так все эти дни и просидел в своём окопе, даже срал и ссал не выходя из окопа.