- Не бей меня, скотина, - взвизгнул возмущённо Курков и опять уцепился за выступы брони, чтобы лезть вверх.
- Ах…, так ты разговариваешь с майором…. Да я сейчас тебя на «боевые» спишу…. – Бородуля, не владея собой, скинул автомат с плеча, передёрнул затвор и вскинул к затылку контрактника оружие. Каким-то образом я успел извернуться и ударил под руку за доли секунды до того, как начальник связи нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел и пуля ушла в небо, никого не задев. Курков в испуге замер, а все кто сидел наверху, как по команде повернули головы в сторону зелёнки и стали старательно разглядывать её: никому не хотелось быть свидетелем происходящего.
- Ах, так, - Коля был в бешенстве от неудачной попытки, он стремительно развернул автомат и прикладом сильно ударил контрактника в затылок, отчего Курков, как подрубленный замертво рухнул на асфальт.
- Ты что, сволочь, делаешь, Коля? – Бородуля стоял, опустив автомат, и тупым взглядом растерянно смотрел на распростёртое тело у гусениц машины и не знал, что делать. А надо было действовать быстро, я подхватил Куркова за ноги и злобно крикнул Николаю, - Что стоишь? Давай хватай за плечи и закидываем на БМП.
Наверху тело у нас приняли, мы заскочили сами и БМП рванула с места, помчавшись на КП полка, а мы уцепились в тяжёлое тело контрактника, практически удерживая его на весу.
По всей вероятности Бородуля убил Куркова и сейчас надо было срочно что-то придумать на ходу, причём, ещё до приезда на командный пункт.
Сзади до меня дотронулись и я обернулся, увидев несчастного Николая, который немо показывал на безжизненное тело контрактника.
- Да, пошёл ты…, - я отвернулся и начал проигрывать один вариант за другим.
- Значит, так. Пьяный контрактник, садился на БМП, поскользнулся и упал на асфальт, ударившись затылком об камень на дороге. Сейчас мы приезжаем в штаб, я озвучиваю эту версию всем на БМП, хватаю любую машину и мчусь обратно на блок-пост, режу там барана и заливаю его кровью любой камень. Версия, конечно, шаткая и свидетелей дополна, но вся надежда на то, что мы сможем его провести как боевую потерю, что сейчас война и следствие будет не таким тщательным: никто не будет проводить экспертизу, чья кровь на камне – человеческая или животного….
Мои суматошные размышления опять прервал Бородуля, радостно показывая, что Курков очнулся и теперь очумело крутил башкой на пролетавший мимо нас пейзаж. От сердца отлегло и остаток пути я проехал уже спокойно.
У штаба все слезли и разбежались по своим подразделениям, а начальник связи по-братски
обняв контрактника за плечи, что-то ему ворковал и шёл с ним за мной в сторону гауптвахты, где они уселись на скамью и стали что-то мирно обсуждать, а я пошёл искать человека отвечающего за «губу». Что произошло за пять минут моего отсутствия - не знаю, но когда мы с начгубом появились, то несколько офицеров безуспешно пытались отцепить руки Бородули от шеи Куркова. Николай тряс моего водителя и в бешенстве несвязно орал: - Я тебе покажу…, я тебя грохну.., - а лицо Куркова уже приобрело синий оттенок и глаза почти вылезли из орбит. В этот момент мы всё-таки сумели оттащить майора на несколько шагов. Курков сделал судорожный вздох и закашлялся, но раз за разом, вдыхая со всхлипом воздух, он быстро пришёл в себя. Что произошло между ними ни контрактник, ни Бородуля объяснить не могли. В сердцах отматерив своего друга и прогнав его с моих глаз, мы через несколько минут повели очухавшегося водителя к бетонному погребу, где располагалась полковая гауптвахта. Опять появился начальник связи, он шёл сзади меня и инструктировал начгуба, чтобы тот устроил для Куркову «сладкую» жизнь. А мой контрактник шёл уже из последних сил, еле-еле передвигая ноги: от всех этих передряг он опьянел ещё больше и если мы его в течение пяти минут не устроим на губе, он ляжет на землю и тут же заснёт.
Начальник гауптвахты гостеприимно открыл дверцу погреба и оттуда сразу же высунулись на дневной свет несколько арестованных, в том числе и мой Субанов, которого два дня назад арестовал за пьянку. Погреб был бетонный и трёхэтажный, внизу было очень холодно, поэтому арестованные жили на верхнем этаже у дверей, где было теплее.