Зато Альберт не пришёл ни разу. Ни когда Эмма в горячке звала любимого, ни когда с надеждой смотрела на дверь палаты, ожидая, что он вот-вот явится и обнимет, утешит осиротевшую девушку. Не пришёл он и на похороны отца.
Только через два дня после похорон Эмма, наконец, его увидела.
- Здравствуй, любимая, - проговорил он, обнимая девушку. - Я слышал о постигшем тебя несчастье. Весьма соболезную.
- Спасибо, - ответила ему Эмма.
- Приходи ко мне вечером - я тебя утешу.
- Нет, не сейчас...
- Но тебе сейчас это нужно как никогда.
- Ты мне очень нужен, Альберт, но... давай не будем... этого... сегодня.
- Ну так докажи, что я тебе нужен, что любишь меня. Или нам лучше расстаться. Прямо сейчас.
- Если хочешь, давай расстанемся, - ответила Эмма холодно.
- Ты... ты серьёзно? - пробормотал Альберт, явно не ожидавший такого.
- Да, если ты сам не шутишь.
С минуту молодой человек молчал, словно не смея поверить услышанному.
- Ну, в таком случае, прощай. Я тебя никогда и не любил, если хочешь знать. Всё это время я был с тобой только из жалости. Обидно, что ты, такая некрасивая, обречена на вечное одиночество. Ну ничего, когда-нибудь в старости, может, одумаешься, но будет уже поздно.
С этими словами он повернулся к девушке спиной и побрёл прочь. Тотчас же, откуда ни возьмись, появился другой парень, в котором Эмма узнала Энтони, приятеля Альберта.
- Что, дружище, проспорил свою Эмму? - весело прокричал он, нагоняя друга. - С тебя кружка эля.
Эмма молча смотрела, как удаляются, весело хихикая, двое приятелей. Половинчатая луна равнодушно смотрела с неба.
"Как бы я хотела быть тобой! - думала девушка, поднимая голову к небесной обитательнице. - Ты никого не любишь, ни о ком не страдаешь, и сердце у тебя не болит. Да у тебя и нет никакого сердца. Если бы ты меня сделала своей второй половинкой! Или упади на меня с неба и убей. Да, убей".
Но луна продолжала висеть на том же самом месте, не шелохнувшись.
"Ну, почему ты такая холодная? - спрашивала её Эмма. - Была бы ты горячей, как Солнце, я бы сама к тебе пришла. Залезла бы на крышу самого высокого дома, который бы нашла, и ты бы меня испепелила. Но ты этого не сделаешь, потому что холодна".
Ей вдруг вспомнился разговор с учителем из последней школы. Замечательный был мистер Фрост, добрейшей души человек. Однажды Эмма решилась его спросить, человек ли он или, может быть, легендарная птица Феникс, которая принесёт Солнце.
- Нет, для птицы мне маловато, - ответил на это учитель. - Я не умею летать. Да к тому же, если я прикоснусь к Солнцу, оно меня тотчас же спалит. Оно же горячее, как тысяча раскалённых углей.
- А как же птица Феникс? - спросила Эмма. - Она тоже сгорит?
- Как же она может сгореть - она сама солнечная птица. Неужели ты об этом не слышала?
К стыду своему, девушка действительно этого не знала.
- Как Вы думаете, мистер Фрост, почему эта птица так долго не прилетает? Где она сейчас?
- Должно быть, она ещё не умерла три раза. И три раза не возродилась.
- А такое возможно?
- Не знаю, не пробовал. Но ведь легенды не проявляются из ниоткуда. Возможно, мы когда-нибудь и увидим Солнце.
Домой Эмма возвращалась с мыслями, что, наверное, мистер Фрост был прав. Пусть ей сейчас очень больно и одиноко, но может быть, хоть одна радость наступит в её жизни? В тот самый день, когда в небе, рассекая воздух золотистыми крыльями, покажется птица Феникс, держа на крыльях золотой шар Солнца. Ради этого стоит жить.
***
Мало-помалу Эмма и её мать смирились с утратой. Безутешная скорбь уступила место светлой памяти с твёрдой верой, что муж и отец нынче на небесах. Пусть он часто был резок и груб, а временами неоправданно жёсток, в глубине души он всё равно любил жену и дочь. По-своему, но любил. И все недобрые слова, что он говорил Эмме, были сказаны не по злому умыслу. Просто он опасался, что рано или поздно его дочь поймёт, что нет в жизни добра и справедливости, и это станет крушением всех иллюзий. Оттого он и хотел как-то защитить дочь от жестокого мира. От мира, который разочаровал его самого, и которому он не нашёл в себе сил противиться.
Со дня похорон вдова с дочерью жили у родственников в маленьком домике. Сестра матери - Эммина тётя, её незамужняя дочь, старший сын с женой и тремя детьми, самому старшему из которых было семь лет.
Весть о том, что Эмма с матерью нашли на окраине дом и собираются его купить, дети восприняли с огорчением. Особенно Томас, которому было весело с тётей Эммой.
- Но это ж не дом - жалкая лачуга, - говорила тётя Кэти своей сестре. - А фонарь так вообще разбит.
- Ничего, мы с Эммой обустроим. Дешевле мы всё равно нигде не найдём. Вы и так живёте в тесноте, а тут ещё и мы.
По расчётам, если продать дом в Брайтлайте, денег как раз хватит. Да ещё остались деньги - помощь добрых людей: однокурсников Эммы и владельца фабрики, на которой работал отец - мистера Эшби. Да благословят светлые силы тех людей за их доброту! Часть этих денег ушла на еду и лекарства - оставшегося как раз хватит, чтобы фонарь починить. Как хорошо, что вещей тогда не пришлось покупать - богатые девушки из института с радостью поделились тем, что сами уже носить не хотели. Эмма с матерью что-то подшили, что-то перешили, и их гардероб пополнился вполне приличными платьями. Нет, зря всё-таки отец сомневался: мир не без добрых людей.