В то время, когда горел пятый этаж его дома, Филипп Филиппович только заступил на ночное дежурство. Ничего не подозревая, он аккуратно заполнил журнал и поставил чайник, приготовив чашку для кофе. Обычная процедура, чтобы не дать организму спать на работе. В тот раз ему не суждено было сделать и глотка.
Когда побледневший Филипп Филиппович примчался к порогу собственного дома, во дворе которого орудовали три пожарных расчёта, он не смог принять увиденное и поверить в реальность происходящего.
– Где Марина? – словно в бреду закричал он. – Где она?
Несчастный замер на месте, когда увидел собственную жену, которую пытаются привести в чувство медики. Внизу! А кто остался в квартире?! В тот момент он ещё не знал, что Марина, оставив близнецов со своей матерью, отправилась в аптеку.
«Зачем ты сделала это?»
Кто знает, возможно, именно этот поход за медикаментами и спас ей жизнь.
Жадное пламя съело четыре первых этажа и приступило к пятому. Из родного окна на высоте пятнадцати метров вдруг высунулся насмерть перепуганный мальчуган.
– ЛЁНЕЧКА!!!
Обезумевший отец бросился в огонь.
– Стой! Сгоришь! – ударил в спину голос пожарного.
– Папа!!! – закричал мальчик, загнанный на подоконник яростным огнём.
Он свесил маленькую босую ножку, но тут же убрал её, не ощутив под собой опоры.
– Папа, спаси!!!
Громкий плач съедал Филиппа Филипповича пуще огня, в завесу которого он бросился с головой.
«Мои малыши! Они там! Господи, помоги мне добраться до них!»
На голову вдруг обрушились остатки деревянных перекрытий. Схватившись голыми руками за головешки, Филипп смог выбраться и преодолел ещё несколько пролётов. Лишившись рассудка от страха за жизнь родных людей, он совсем перестал чувствовать боль. Одержимый мыслью спасти близнецов, Филипп, наконец, добрался до нужной двери и из последних сил бросился на неё. Когда он сокрушался от невозможности снести дверь и попасть внутрь, он не знал, что его сынишку Лёню уже приняли пожарные, добравшиеся до окна по лестнице. Он продолжал разбивать расплавленную кожу кулаков в кровь, заливаясь внутриутробным криком, взывающим второго малыша к помощи:
– МИША, ОТКРОЙ! МИША, СЛЫШИШЬ? ОТКРОЙ ДВЕРЬ!!!
Пожар 1996 года на улице Октябрьской революции унёс жизни семнадцати человек, среди которых оказался один ребёнок. Местные жители были глубоко потрясены, узнав из газет, что причиной возникновения очага возгорания стал пьяный курильщик. Региональный канал трижды сообщил о трагедии, произошедшей в Ардатовском районе, и вскоре переключился на освещение других актуальных событий, которые тем или иным образом оказались более значимыми для республики. Со временем дальнейшая жизнь Удельновых, как и остальных пострадавших, стала никому не интересной. Время нещадно затягивало старые раны, которые продолжали кровоточить.
***
– Папа, это я, – робко проговорил Леонид, склонившись над дряхлым стариком в инвалидном кресле.
Его безжизненный взгляд недвижимых глаз растворился в страшных событиях прошлого. Обожжённая кожа лица стянулась, оставив извилистые шрамы на обеих щеках, а посиневшие губы едва заметно шевелились. В сером лице человека почти ничего не осталось от того молодого отца Филиппа Удельнова.
– Видишь, – сказал Николай Александрович, – лучше ему не стало. И вряд ли станет. Он такой же, как и год назад. Человеческий мозг хоть и не изучен, но тут, по-моему, всё ясно без слов. Думаю, он вообще ничего не переживает. Он просто существует.
– Папа, это я, – не сдавался Леонид, тыкая в себя указательным пальцем. – Это я, твой сын! Ты помнишь меня?
Комаров не смог сдержать эмоций. Он отошёл в сторону, дабы не показывать мокрых глаз.
– Папа, ответь! Ты слышишь? Я остался совсем один. Не оставляй меня, отец!
В ответ молчание и ничего не выражающее осунувшееся чужое лицо. Блёклые зрачки чуть шевелились, не выдавая огромного эмоционального напряжения где-то там, глубоко внутри. Настолько глубоко, что под недвижимой маской лица невозможно было разобрать крик о помощи: «Забери меня! Я не хочу больше оставаться в белой комнате! ОНО снова придёт!»
Старик так и остался неподвижно сидеть в кресле посреди требующей ремонта палаты.
– В прошлый раз он хотя бы узнавал меня, – обречённо произнёс Леонид.
Вытерев слезу, он добавил:
– Вы правы. Он совершенно ничего не чувствует.
– Я должен вам кое-что дать, – вспомнил Николай Александрович.