Другая жертва — Изабель. У нее девушки постоянно отнимают завтрак во время перерыва. Или отбирают деньги, чтобы купить себе что-то. Даниэла и Михаэла держат Изабель в ежовых рукавицах. В интернате как-то ночью появился брат Михаэлы. И девочки заставили Изабель с ним целоваться. При этом они все фотографировали, а потом заявили: «Если ты хоть кому-нибудь что-нибудь расскажешь, мы покажем фотографии твоим родителям. Никто тебе не поверит, и мы скажем, что ты взяла за это деньги».
Страх помешал Йонасу и Изабель пойти к родителям или учителям и все рассказать. Другие одноклассники знали или подозревали о происходящем, но молчали, потому что тоже боялись стать жертвами девушек.
Учителя ничего не замечали, неверно истолковывали сигналы или смотрели на все сквозь пальцы. А Михаэле было действительно нелегко: ее мать с переменным успехом пыталась бороться с алкогольной зависимостью, отец был в постоянных разъездах по работе, а бабушки и дедушки попросту не справлялись с воспитанием.
Когда Даниэла с Михаэлой начали приставать к Юлии, та не поддалась на шантаж — ее избили, девушка попала в больницу. Но именно тогда ситуация изменилась. Юлия доверилась школьному психологу, который тут же начал действовать. Даниэлу и Михаэлу выгнали из учебного заведения.
Мальчикам от четырнадцати до шестнадцати лет, в школе они известны своей вербальной агрессией и порчей имущества.
— Черт, — рассказывает Роман сокрушенно, — вот стоишь ты перед унитазом, он темный и воняет мочой, ты чем-то разочарован, и вдруг у тебя чешутся руки что-нибудь сделать — ты направляешь струю левее, потом правее, писаешь просто рядом с унитазом. Ну или забиваешь туалетной бумагой раковину, пока она не засорится. — Он пожимает плечами. — Настоящий бардак получается!
— Еще какой, — смеется Пит. — Только надо брать обычную бумагу, не экорулоны. А то она сразу превращается в кашу. Нужна жесткая, которая царапает задницу. Это кошмар, а не бумага! А все из-за постоянной экономии! — Он ухмыляется. — А как еще прикажете ее использовать, а?
Пит задумывается.
— А когда возвращаешься из школы домой, проходишь мимо урны, пинаешь ее, и она тут же разваливается. — Он хмурится. — Где же хваленое немецкое качество? Все коту под хвост.
— И тогда начинается соревнование: кто перевернет ее одним ударом? А кому понадобится два? — делится Янник. — И вот уже четыре-пять урн лежат на тротуаре. Или взять ночные фонари: короткий мощный удар у самого основания — и свет вырубается, и ты стоишь в темноте. Никто тебя не видит. Вот это я понимаю!
А вот Ханнесу, пареньку небольшого роста, больше нравится дразнить других:
— Жестокую расправу с вещами не переношу. Что тебе сделала эта мусорка?
Он предпочитает слова. Раздражать окружающих, сыпать колкостями, пока те не взорвутся.
— Доставать девчонок — вот это я понимаю. А довести их несложно. Просто веди себя вульгарно — они тут же и заводятся.
В настоящий момент его мишенью является Патриция.
— У нее большие сиськи, просто огромные. Когда я вижу их, я начинаю кричать: «К нам пожаловали колокола Нотр-Дам!» Она тут же срывается, тут же, говорю вам!
Аннике тринадцать лет, уже какое-то время она с большой неохотой ходит в школу. Утром она жалуется, что у нее болит голова или желудок. Однако врач ничего не находит, физически Анника кажется совершенно здоровой.
Но видно, что ей как-то нехорошо.
Серое лицо, которое она прячет за слишком ярким макияжем, шаркающая походка, как у старухи, сутулые плечи, неуверенный, бегающий взгляд, тихий, едва различимый голос. Уже несколько недель Анника не была на уроке физкультуры. Она все больше и больше отдаляется, не подпускает к себе родителей. Отсиживается у себя в комнате. Только с одной подругой поддерживает хоть какие-то отношения.
И это несмотря на то, что ее успеваемость выше среднего и ее ценят учителя. «Но, — замечает классная руководительница, — она постоянно витает где-то в облаках. Я никогда не видела такого, она как будто вглядывается в пустоту, пытается разглядеть что-то вдалеке».
И вот Анника уже несколько недель не посещает школу: она жалуется на приступы головокружения, спазмы в животе, у нее проблемы со сном, которые приводят к тому, что она не высыпается и «совершенно не в себе».
После нескольких консультаций становится ясно, почему Анника сначала жаловалась на физическое недомогание, а потом перестала посещать учебное заведение.
«Мои родители, — рассказала девушка в ходе консультации, — хотят расстаться. У отца есть подруга. А мама в слезах бродит по квартире и умоляет: „Хотя бы ты не оставляй меня! Пообещай мне!“» Анника смотрит на меня большими глазами: «Я ведь не могу оставить ее одну, правда?»