— Я всего лишь хочу, — объясняет мне мать, — поужинать вместе и напоминаю ей об этом!
Это типичное недоразумение, возникающее в семье. Мама использует фразу, в которой слишком сложно формулирует свои потребности, — а дочь слышит в ней атаку на самостоятельность своих действий. Фраза вроде этой — «И быть дома в семь, к ужину!» — может транслировать самые разные смыслы.
• Просьбу: «Я хочу, чтобы ты была дома в семь!»
• Призыв: «И не опаздывай, как ты часто делаешь!»
• Иерархию в отношениях: «Это я определяю, когда тебе быть дома!»
• Выражение чувства: «Я беспокоюсь, если тебя нет дома в семь!»
Решающим для дальнейшего хода разговора является то, что именно дочь услышит в словах матери, на какой из аспектов среагирует: на суть просьбы («Мне необходимо быть дома в семь!»), призыв («Вот дерьмо, я всегда должна быть дома так рано. Всякий раз, когда мы с друзьями обсуждаем что-то интересное, мне приходится уходить»), демонстрацию иерархии («Меня постоянно контролируют!») или эмоциональную составляющую («Я могу о себе позаботиться! Я уже не ребенок!»).
Недоразумения — как и в данном случае — возникают всякий раз, когда участники разговора находятся на разных уровнях общения. Приведенный пример конфликта между Аннабель и ее матерью это доказывает: мать выдвигает на первый план бытовой аспект, Аннабель же считает, что ее задевают на уровне отношений. Она чувствует, что мама давит своим авторитетом, поэтому они и не могут договориться. Выражайтесь четко и говорите, что чувствуете! Таким образом вы помогаете себе и своему ребенку.
В повседневной жизни довольно много конфликтов и трений. У каждой семьи есть такие ситуации, где участники постоянно вынуждены выяснять отношения. Все это напоминает четко выверенный ритуал, который совершается с точно распределенными ролями, прописанной драматургией и предсказуемым исходом: родители настаивают на правилах, которые подростки воспринимают иначе. Более или менее конкретные требования взрослых вызывают у детей отторжение. Они действуют по принципу «Именно сейчас!» или «Только не сейчас!».
Многие родители позволяют втянуть себя в настоящее противостояние, а потом реагируют с почти детским упрямством: «Мы еще посмотрим, кто кого!» — на что подросток уверенно заявляет: «Меня голыми руками не возьмешь!»
Другие родители тут же уступают в таких ситуациях или терзаются сомнениями: «Не слишком ли многого я требую?», «Боже мой, да быть авторитарным — это последнее, чего мне хочется». Подростки довольно быстро замечают, что родители не чувствуют себя комфортно в образе идеала или модели для подражания. Но равноценность в отношении к взрослеющим детям отнюдь не означает равенства или «уравниловки» — родители превосходят подростков по опыту и знаниям. Они способны оценить опасность, действовать на упреждение. Благодаря этому жизненному опыту можно добиваться конструктива в споре, а можно и тормозить развитие — если родительское преимущество в опыте подростками опрометчиво воспринимается как всезнайство. Родители воплощают собой знания, которые подростку только предстоит приобрести. Они обеспечивают чувство локтя, связь и, следовательно, безопасность. Подростки чувствуют, что родители знают качественно больше, и прямо-таки требуют этого большего — хотя и не всегда способны обойтись без критики.
Имейте в виду: если дети воспринимают ваши заявления не без возражений, это также свидетельствует об их сознательности. Мне такая позиция кажется более естественной и соответствующей возрасту, чем брошенное «Да, мам!» или «Да, пап!» в ответ на наставления. Подростки выражают определенную точку зрения: «Я всегда должен делать то, что вы хотите», «Мне никогда ничего не разрешают». Но это не их прерогатива. Взрослые тоже нередко занимают позицию, которую трудно изменить.
Конечно, на консультациях мне важно спрашивать подростков о причинах их поступков, но также я понимаю, что они действуют так, как действуют, а родители вынуждены эти действия оценивать. При этом заметно: часто родителей обескураживают не модели поведения. Их беспокоят скорее их собственные представления об этих моделях поведения. Как взрослым научиться смотреть на вещи более адекватно?
У Сары Бертрам были проблемы с двенадцатилетним сыном Ларсом. Она переживала из-за уроков, и это превращало обед в настоящий ад.
— Я не сильно интересуюсь школьными делами. Но Ларс все равно начинает свой театр: ворчит, что ему невкусно, провоцирует меня при любой возможности. Честно говоря, меня уже тошнит от всего этого.