Первый петербургский трактир «Австерия четырех фрегатов», положивший начало питейному делу дореволюционного Петербурга, находился рядом со строящейся Петропавловской крепостью, на Троицкой площади. Вслед за ним стали открываться и другие кабаки и трактиры. Один из них — «Петровское кружало» — стоял в начале будущего Невского проспекта, вблизи так называемого Морского рынка. Здесь за незначительную плату или в залог можно было общим черпаком зачерпнуть из стоявшего посреди помещения огромного чана густого пива. Залог в виде армяка или картуза надо было повесить здесь же, на край чана. Делом обычным и развлекательным вокруг таких заведений были «великие драки» с увечьями и смертями.
Пример пития подавал сам царь. Генерал К. Г. Манштейн в «Записках о России 1727–1744 годов» писал, что «со времен Петра I вошло в обыкновение при дворе много пить». Пыляев рассказывает анекдот о том, как Екатерина II однажды пригласила к столу известного чудака и оригинала, большого любителя спиртного поэта Е. И. Кострова. Хорошо знакомый со слабостью поэта И. И. Шувалов задолго до обеда предупредил Кострова, что тот должен быть трезвым. Однако в назначенный час Костров не явился. «Не стыдно ли тебе, Ермил Иванович, — через две недели сказал ему Шувалов, — что ты променял дворец на кабак?» — «Побывайте-ка, Иван Иванович, в кабаке, — отвечал Костров, — право, не променяете его ни на какой дворец». Надо сказать, что пили в открытую, пить не стеснялись и никаких комплексов при этом не испытывали.
Всеобщее «питие» превращалось в один из важнейших источников государственного дохода. Монополия на продажу спиртного приносила невиданные прибыли. Этого никто не стеснялся. Над входом в кабак в обязательном порядке вывешивались государственные гербы, а внутри — портреты царствующих государей. Если верить фольклору, этот обычай пресекся только при Николае I. Будто бы однажды императору положили на стол донесение о том, что в одном кабаке прямо под его портретом разбушевался какой-то пьяный купец. Рассказывал срамные анекдоты и даже ругался матом. Кабатчик пытался его урезонить: «И не совестно? Под портретом императора!» — «А мне наср… на императора!» — шумел купец. Николай прочитал доклад и наложил резолюцию: «Во-первых, мне тоже наср… на этого купца, а во-вторых, впредь мои портреты в кабаках не вешать».
Долгое время в Петербурге сохранялись традиции, заложенные Петром. Так, с 1700 года праздник Нового года стали отмечать не 1 сентября от сотворения мира, а 1 января от Рождества Христова. На Новый год Петр повелел жечь костры, пускать фейерверки и украшать дома вечнозелеными елками. После смерти Петра обычай украшать дома елками сохранили только трактирщики. Свои заведения они продолжали украшать елками, не снимая их в течение целого года. Понятно, что елки осыпались и через какое-то время представляли собой колючие палки. Говорят, отсюда пошло выражение «елки-палки».
Через двести лет после появления в Петербурге первого кабака популярная адресная книга «Весь Петроград» за 1916 год приглашала посетить 1556 трактиров и 191 ресторан, перечисляя названия, адреса и фамилии хозяев этих гостеприимных заведений. Было чем вскружить головы заезжим провинциалам, разносящим по России сомнительную молву о легкой доступности роскошной и безбедной столичной жизни:
Особой известностью пользовался в Петербурге трактир Давыдова, находившийся на участке дома № 7 современного Владимирского проспекта. Возник он в конце XVIII века и просуществовал вплоть до 1917 года.
В пору своей юности трактир Давыдова в народе имел прозвище «Давыдка». Но не только. Еще его называли «Капернаум». Согласно Библии, Капернаум — это селение, которое часто посещал Иисус Христос во время своей земной жизни. На русский язык Капернаум переводится как село Наума, а Наум по-древнееврейски — утешение. Значит, и само село считалось местом утешения всех страждущих и нуждающихся. Здесь, как утверждает Новый Завет, Христос не раз совершал чудеса исцеления. Здесь он беседовал со своими учениками. Многие притчи, известные из Евангелий, услышаны были евангелистами в Капернауме и его окрестностях.