Повторявшиеся из года в год и пугающие своей регулярностью наводнения, старинные предания о которых с суеверным страхом передавались из поколения в поколение, были известны обитателям невского устья задолго до появления Петербурга. Первое упомянутое в письменных источниках сообщение о наводнении в Приневье относится к 1061–1064 годам. По косвенным историческим данным ученые установили, что значительные подъемы воды в устье Невы происходили в 1300, 1540, 1555 и 1594 годах. Катастрофическое наводнение 1691 года, «высотой 25 футов» (762 см), простиралось до шведской крепости Ниеншанц.
Рассказывали, что древние обитатели этих мест никогда не строили прочных домов. Жили в небольших избушках, которые при угрожающих подъемах воды тотчас разбирали, превращая в удобные плоты, складывали на них нехитрый скарб, привязывали к верхушкам деревьев, а сами «спасались на Дудорову гору». Едва Нева входила в свои берега, жители благополучно возвращались к своим плотам, превращали их в жилища, и жизнь продолжалась до следующего разгула стихии. По одному из дошедших до нас любопытных финских преданий, наводнения одинаковой разрушительной силы повторялись через каждые пять лет.
Механизм петербургских наводнений на протяжении столетий объясняли по-разному. В настоящее время ученые сходятся на том, что наводнения вызываются «целым рядом факторов: возникающими на Балтике циклонами с преобладанием западных ветров, которые вызывают подъем „медленной“ нагонной волны и движением ее в направлении устья Невы, где она встречается с двигающимся во встречном направлении естественным течением реки. Подъем воды усиливается из-за мелководья и пологости дна в Невской губе». Есть и иные объяснения. Например, такое: как только атмосферное давление над Финским заливом значительно превышает давление над Невой, избыточное давление выдавливает воду из залива в Неву. В любом случае наводнения связывали с опасной близостью моря. Поговорка «Жди горя с моря, беды от воды; где вода — там и беда; и царь воды не уймет» явно петербургского происхождения.
Если верить легендам, в былые времена во время наводнений Нева затопляла устье реки Охты, а в отдельные годы доходила даже до Пулковских высот. Известно предание о том, как Петр I после одного из наводнений посетил крестьян на склоне Пулковской горы. «Пулкову вода не угрожает», — шутя сказал он. Услышав это, живший неподалеку чухонец ответил царю, что его дед хорошо помнит наводнение, когда вода доходила до ветвей дуба у подошвы горы. И хотя Петр, как об этом рассказывает предание, сошел к тому дубу и топором отсек его нижние ветви, спокойствия от этого не прибавилось.
Царю было хорошо известно первое документальное свидетельство о наводнении 1691 года, когда вода в Неве поднялась на 3 метра 29 сантиметров. При этом нам, сегодняшним петербуржцам, при всяком подобном экскурсе в историю наводнений надо учитывать, что в XX веке для того, чтобы Нева вышла из берегов, ее уровень должен был повыситься более чем на полтора метра. В XIX веке этот уровень составлял около метра, а в начале XVIII столетия достаточно было сорока сантиметрам подъема воды, чтобы вся территория исторического Петербурга превратилась в одно сплошное болото.
Но и это еще не все. Казалось, природа попыталась сделать последнее предупреждение. В августе 1703 года на Петербург обрушилось страшное по тем временам наводнение. Воды Невы поднялись на два метра над уровнем ординара. Практически весь город был затоплен. Но ужас случившегося состоял даже не в этом. О том, что наводнение неизбежно, знали. Но в августе?! Такого старожилы не помнили. В августе наводнений быть не должно. Это можно было расценить только как Божий знак, предупреждение. Заговорили о конце Петербурга, о его гибели от воды. В середине XIX века известный поэт М. А. Дмитриев, формулируя настроения петербуржцев прошлого, XVIII века, написал стихотворение «Подводный город», которое многие считают народной песней. В ней рассказывается о рыбаке, который посреди моря вспоминает о цветущем некогда городе. Некогда его постигла божья кара, оставив в воспоминание и в назидание потомкам только шпиль Петропавловского собора, самой высокой точки в панораме Петербурга. Приводим отрывок из этого стихотворения: