Прилюдно Екатерина осудила графа за эту досадную «оплошность», как она называла убийство своего мужа, но втайне благодарила судьбу за «случай» и в дальнейшем никогда не забывала об услуге, оказанной ей Алексеем Орловым. И когда на политическом горизонте Европы появилась угроза шантажа со стороны «всклепавшей на себя неподходящее имя и природу» Елизабет Таракановой, именно графу Алексею Орлову, командовавшему в то время русской эскадрой в Средиземном море, Екатерина поручила найти самозванку и любыми способами доставить ее в Петербург. Инструкцию императрицы о «любых способах» герой Чесмы воспринял буквально. Как мы уже знаем, с помощью любовных клятв и обещаний жениться он увлек молодую женщину, заманил на корабль, обольстил, а затем арестовал, доставил в Петербург и сдал в Петропавловскую крепость.
Говорят, Екатерина II, милостиво поблагодарив графа за оказанную услугу, тем не менее была с ним «чрезвычайно холодна». Как женщина она не могла простить Орлову его холодной расчетливости и предательства искренне полюбившей его женщины. Сохранилась легенда, будто бы Екатерина приказала графу посетить княжну в Петропавловской крепости и попытаться загладить свою вину, предложив ей еще раз руку и сердце. Орлов покорился монаршей воле, но гордая княжна отвергла его предложение и с проклятиями прогнала от себя.
Екатерина фактически отстранила Алексея Орлова от двора, и последние свои годы он прожил в Москве. Согласно московским преданиям, он никогда не ездил мимо Иоанновского монастыря, где в то время проживала монахиня Досифея, которую, как мы уже знаем, по некоторым легендам, считали подлинной княжной Таракановой.
В Москве настигла графа Алексея Орлова мучительная расплата за подлость и вероломство. Предание рассказывает, что в конце жизни граф томился в тоске и ему по ночам являлась несчастная женщина, которую он обольстил. Тяжела была и смерть Орлова, а предсмертные муки особенно ужасны и невыносимы. По преданию, чтобы крики его не были слышны на улице, «исполин времен» приказывал своему домашнему оркестру играть непрерывно и как можно громче.
Но и на этом не закончилось проклятие, нависшее над судьбой Алексея Орлова. Его дочь, графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская решила взять на себя грехи отца. Она не вышла замуж и вплоть до своей смерти в 1848 году молилась перед Господом за их отпущение. Однако грехи не отпускались, и даже после смерти она не нашла успокоения. Согласно легендам, на последнем причастии графиня впала в летаргию, выпив отравленное вино, и ее похоронили заживо. Во всяком случае, когда, чуть ли не через сто лет, в 1934 году, ее могилу вскрыли, то пришли в ужас, увидев, что «тело графини находилось в странном положении, руки разбросаны, волосы растрепаны, а черное платье изодрано на груди в клочья».
Таковы судьбы героев «революции 1762 года». Интерес к ней петербургского городского фольклора нельзя назвать случайным. Достаточно сказать, что до недавнего времени в Петербурге существовал даже памятник тем событиям. Правда, потом выяснилось, что статус памятника возник совершенно случайно, в результате краеведческого курьеза, случившегося много лет назад. Но все по порядку.
В 1774 году на границе города, в Коломне, на берегу Фонтанки, при въезде на Старо-Калинкин мост с бывшей Калинкинской (ныне Репина) площади по проекту архитектора Антонио Ринальди был установлен первый от Петербурга верстовой столб. Именно он долгое время официально считался «памятником восшествия на престол императрицы Екатерины II». В качестве исторического памятника верстовая пирамида, или, как ее называют в народе, «Коломенская верста», попала даже в справочник «Памятники Ленинграда и его окрестностей», в раздел «Памятники полководцам и государственным деятелям».
Только много позже выяснилось, с чего началось это всеобщее заблуждение. Оказывается, в 1915 году некий В. Андерсен в одном из номеров журнала «Столица и усадьба» опубликовал интригующий материал о событиях «революции 1762 года», когда супруга императора Петра III Екатерина Алексеевна, свергнув с престола своего мужа, направлялась из Петергофа в Петербург для восшествия на царство. На границе города, у старого деревянного верстового столба, она останавливалась для краткого отдыха. Собранные барабанным боем солдаты Измайловского полка присягнули на верность новой императрице. Екатерина проследовала дальше, а место это на некоторое время было забыто.
О нем вспомнили только через 12 лет, при замене пришедшего в ветхость деревянного столба на мраморный, исполненный по проекту Ринальди. Тогда-то, рассказывает Андерсен, на одной из плоскостей новой верстовой пирамиды и установили бронзовую доску с надписью: «Императрица Екатерина останавливалась на сем месте…» и так далее. Доска эта в конце XIX века была будто бы утрачена, о чем долгое время напоминали оставшиеся с тех пор крепежные болты.